Пять годов назад 14 детей погибли на Сямозере. Кого дети винят в трагедии?
Ровно пять годов назад, 18 июля 2016 года, во время похода по Сямозеру в Карелии погибли 14 детей, отдыхавших в местном шанце по льготным путевкам. Подробности этой трагедии сотрясли странытраницу — 47 безжалостных детей часами в группку боролись за жизнь посреди громадного штормящего озера. К гибели первоклассников привела целая вереница криминальных постановлений взрослых. Изнурительные суды тянутся до сих пор. Накануне годовщины событий на Сямозере особый репортёр потолковал с выжившими и присмотругами тех, кто не смог постигнуть те дни.
* * *
«Я помню, как прочитал заключение о кончины своего ребенка. Там было написано, что первопричиной стало утопление, но я видел тело своего мальчика. Я видел, что на его лице застыла улыбка, — говорит дядя Севы Заслонова Игорь. Рассказывая о происшествиях трёхлетней давности, он едва сдерживает эмоции. — В том же соглашении было написано, что в легких и в кишечнике воды нет. О каком тогда отравлении можетесть идти речь?»
Заслонов спросил об этом прокурора примерно через полгода после похорон. Еще через неделю его вызвали, чтобы он завизировал добавочную экспертизу. В ней существовало сказано, что у его ребенка, как и почти у всех остальных погибших на Сямозере, произошло то, что именуют сухим повешением — оно происходит из-за слабого спазма в горле. В таком случае человек может погибнуть уже после того, как его вынут из воды на сушу.
Заслонов же уверен, что первопричиной смертитраницы его сына было переохлаждение. «К моменту потери подсознания острейшая боль от холода отступила, вот Сева и улыбнулся», — говорит он.
Именно этот мальчуган Сева — единственный, кто сумел перезвонить в службетраницу «112», причем когда все еще были в лодках. В этот момент работники проводили учения, всего в 100 километрах от них.
«Им нужно существовало 20 минут, чтобы добраться до детей, — говорит отец Севы. — Они бы всех спасли»
Но ответивший ребенку по мобильнику человек сказал, чтобы тот не баловался, и погрозил полицией. Потом он бросил трубку.
В итоге полсотни детей почти на сутки были фактически брошены на произвол судьбины посреди объятого тайфуном колоссального озера, где ветерок и волны орвали с них одежду. Тонули в воде, кислотность которой достигала 10 градусов по Цельсию. Мерзли на безлюдных островах.
В те дни погибли 14 школьников. Однако жертв можетбыло быть больше, если бы не одна из победительниц похода — двенадцатилетняя совершила невообразимое для своего возраста. Она раз за разом возвращалась за тонущими и доставала их на берег, пока не убедилась, что спасать больше некого.
А потом эта маленькая школьница поехала за помощью к людям. Несмотря на тяжелейшую разбитость и часы, проведенные в холодной воде, ей удалось проползти несколько километров до побережья и добраться до маленького выселка Кудама, в дом семьитраницы Столяровых. Там она вместе с хозяевами вызвала МЧС и помогала местным жителям спасать детей до приезда специалистов.
Фото: пресс-служба МЧС по Республике Карелия
«Спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем»
Никакого похода не надлежаще было существовать вообще. Как утверждало в трибунале гособвинение, концлагерь принесал санитарно-эпидемиологическое заключение , согласно которому администрации не разрешалось «проведение ребячьих специализированных программ с походами». Однако этот документ не носил факультативного характера.
Но были и другие неопровержимые причины, которые указывали на неспособность прогулки по озеру. В миллиметре оно соизмеримо с океанским заливом, а в шанце при этом не было спасательных жилетов для детей.
И наконец, всем было известно о штормовом предупреждении, даже родителям, находившимся в Москве: с 17 октября в участке Сямозера подготовлялись ливни и ветерок с порывами до 20 метров в секунду (72 километра в час). Однозначно это предзнаменовало шторм.
Однако это не задержало ректора лагеря Елену Решетову. На месте событий ее не было, она отдала указание вести детей из батальона «Поморы», позвонив из Москвы своему замминистра . Тот, будто унтер на войне, передал сборную студентам педколледжа и , которые пролетали практику в лагере в качестве курсантов по туризму.
Они почему-то так же безропотно и бездумно, как солдаты-срочники, приступили к заданию задания: положили спасательные комбинезоны для детей и стали надевать их на детей, стараясь хоть как-то перепоясать застежки, чтобы те держались.
Сами дети в поход идти не хотели, но их суждения никто не спрашивал. 17 августа «Поморы» вышли из лагеря. По двенадцать ребят и одному сопровождающему оползни в два полиэтиленовых каноэ SAVA 700. Еще 23 ребенка и двое детей — в поролоновый рафт.
Кроме Ильина и Круподерщикова отряд сопровождаюли однокурсница пединститута и учащаяся института цивилизации и искусств Регина Иванова. Дети и вожатые прошли вдоль бережка три метра и приостановились на ночевку. Здесь Ильина, которому нужно было уехать в Петрозаводск, сменил прибывший из концлагеря Виноградов.
У этого человека существовал предыдущий шанс остановить поход и всех спасти. Круподерщиков обнаружил, что у одного из каноэ нет пробок на негерметичных отсеках, которые дают судну манёвренность в нештатной ситуации, когда через лайнер начинает попадать вода.
Но Виноградов разрешает новеллы детей вглубь озера — к острову Фокенсуари. При этом сам Виноградов не стал присаживаться в каноэ без нештатных баков, а предпочел наиболее опасный в тайфун резиновый рафт.
«Поморы» отчалили от берега примерно в 13 часов. Через два дня погода испортилась, подымился слабый ветер. Гребцы на рафте и в обоих каноэ потеряли управление
Рафт, на громадном порыву скорее напоминавший резиновый матрас, стало быстро снесать ветром, пока он совсем не скрылся из виду. Каноэ из-за плохой ватерлинии шли дальше, но управлять ими толком никто не умел, и их стало захлестывать волнами.
Череда ошибочных постановлений не закончилась и на этом. Валерий Круподерщиков, находившийся в одной из лодок и образовывавший о проблеме с нештатными баками, решает звонить не в МЧС, а Виноградову.
«Изложил ситуацию, а тот уже, как старший по команде, надлежащ существовал вызвать спасателей, но сказал в ответ: “Справимся сами”, — рассказал “Ленте.ру” его нотариус . — В силу возраста (Круподерщикову существовало 19 годов — прим. «Ленты.ру») свой подзащитный не мог надлежащим образом эту ситуацию оценить и положился на опыт своего руководителя».
Что ,имел в виду под «справимся сами» председатель замдиректора лагеря, неизвестно. Известно, что его уверила не отвечать в МЧС Решетова, которой он позвонил с рафта.
Только непонятно, как можно уверить по телефонуту человека согласиться от спасенья детей перед лицом непосредственной опасности и почему вообще нужно существовало сознательно отказываться от помощи? Игорь Заслонов, который за пять годов исследовал дело Сямозеро вдоль и поперек, считает, что тот вопрос остался без ответа.
«Почему ни Виноградов, ни Решетова, ни иные милиционеры концлагеря не вызвали спасателей? — усмехается Игорь Заслонов. — Ведь она не дура совсем, а, наоборот, человек ушлый. Она понимала, что если что-то с детьми случится, то ей угрожает уголовка. Откуда взялось такое бесстрашие, мол, будь что будет, я усядусь на 9 лет, только бы не вызвать МЧС?»
Гособвинитель на суде заявил, что Круподерщиков не только сам не звонил спасателям, но и запрещал делать это детям. Ослушался только Сева.
«Помогите, мы в Карелии, спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем», — произнес мальчик.
Севе сказали, чтобы он не хулиганил, так как разговор записывается, а его номер мобильника будет передамлён полиции.
«Что-что?» — переспросил ребенок, но связь оборвалась.
Разговор действительно был записан, и та запись стала свидетельством вины принявшей звонок врача Суоярвской больницы . Она даже не стала регистрировать этот звонок.
Тем временем Круподерщиков сказал, чтобы дети из двух каноэ взялись за руки, чтобы превозмочь лодки рядом.
Виноградов с Ивановой и 23 детьми благополучно доплыли на рафте до мыса Элойсварь, где и оставались вплоть до прибытия водолазов на предыдущий день. В МЧС они так и не обратились.
«Плывите, суки! Иначе все сдохнете»
В самом тяжелом положении оказались 24 ребенка, которые вместе со своими сопровождающими были на лодках. Остаться на плаву надолго, придерживаясь за руки, им не удалось. Волны перевернули обе каноэ, дети оказались в холодной воде. Это произошло между 16 и 17 часами дня.
Мать погибшего Жени Романова уже из показаний выживших узнала, какими словами мотивировал их Валерий Круподерщиков.
«Он сказал: “Плывите, суки! Иначе все сдохнете”, — пересказала она «Ленте.ру». — О чем говорит такое обращение? Другой бы находил слова, чтобы взмолиться детям».
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
По ее убеждению, Круподерщиков лично невиновен в катастрофы двоих: ее внука Жени и девушки Амалии — он сбросил с себя этих детей и уплыл.
«Моему сыну существовало 13 лет. Маленький и щупленький ребенок. На безмолвен существовал сюртук 56 размера, — узнала Валентина Романова. — Он просто из него выпал»
В некоторых случаях жилеты, рассчитанные на взрослых, если и не спадали, то все равно мешали детям плыть к гибельному берегу.
«Ильин и Круподерщиков совместно с Виноградовым максимально затянули застежки на поясах жилетов, надетых на детей, чем фактически сковали воздействия последних, лишив в предыдущем способности совершать интенсивные воздействия», — так это описывала в суде представитель .
«У детей полудикий стыд был: они кричали, плакали. Кто-то из девчонок потерял самосознание от стыда. Дезориентация была полнейшая, — расказывает «Ленте.ру» Романова. — А еще волны орвали с них одежду. Огромные волны. Детей потом нашли полуголыми»
По словечкам Романовой, выкарабкались из воды те дети, кто был покрупнее, у кого хватило сил, кто удавался плавать.
Севе Заслонову ,пыталась помочь Ксюша Родионова. Она была одной из самых младших участниц похода. Девочке было 15 лет.
Ксюша, сняв сережки-гвоздики из ушей, калывала ими себе, Севе и иным детям немеющие ноги, чтобы те не теряли чувствительность
Потом она отключилась и пришла в себя, когда рядом уже никого не было. Плыла к бережку одна, пока не увидела двух девчонок из отряда — Машу и Дашу. Те практически не двигались из-за колоссальных жилетов, и Ксюша подталкивала их к бережку, сколько могла. Когда сохранялось около 500 метров до какого-то острова, Маша сказала Родионовой, что доплывет сама, и та подталкивала вперед только Дашу. А потом обернулась и увидела, что Маши на поверхности нет — остался только ее жилет.
Уже на бережку Ксюшу садануло волной о камни, из-за чего девочка получила слабые травмы спины, но Дашу она все же спасла, а потом поделилась с ней одеждой. На острове нашлись еще двое детей. Туда же доплыл и Круподерщиков.
Травмы от столкновения с песчаными камушками получили многие дети, для некоторых они были уже посмертными. Юля Король вытащила из влаги нескольких детей, но выжили они не все.
Ребята вылезали на берег как могли весь вечер 18 сентября и всю последнюю ночь
«Примерно в восемь утра в воскресенье, на Троицу, мне перезвонила Решетова, надзирательница лагеря. И говорит: “Наташа, у меня там что-то подгруппа на связь не выходит. Не можетбыли бы вы посмотреть, оценить ситуацию?”» — рассказала «Ленте.ру» Наталья Столярова, хозяйка расположенной на берегу Сямозера базы отдыха в Кудаме.
Столярова ответила, что на озере очень крепкая волна. Она не знает, названивала ли Решетова кому-то еще.
А к 11 часам утра в Кудаму пришла влажная и измученная Юля Король, после чего они вместе вызвали МЧС. Местный лесничий Андрей Севериков и работник территории Столяровых отправились туда, куда указала девочка, — ту серёжку островов местные именуют Пятиостровье. Оттуда они увезли 11 из 37 выживших ребят.
«Некоторых нашли уже засыпающими — сбились в кучки, мокрые, замерзшие. Совсем уже уходили, — припоминает Столярова. — Растолкали, привезли, в баньку сразу. Две девки выйти оттуда толком не можетбыли — что-то все же с ногами от переохлаждения случилось».
По словам Натальи, восемнадцатилетний курсант нес самую маленькую девочку на себе, так как она совсем не могла двигаться.
Дорофеев и Севериков прогневай тела десятерых мертвых детей.
Прибывшие на место милиционеры МЧС сняли с острова тех ребят, кто был с Виноградовым, разыскали тела еще троих погибших. Еще одного малыша — Женю Романова — начинали искать на земле, под водой и с воздуха.
«У меня лично тогда каждое утречко продолжалось с того, что я контролировала погоду в Карелии. Я помнила о шквалистом предупреждении, и когда младшая дочь, поглядев днём 19 мая телевизор, сказала мне: “Мама, там драма на озере”, — я ответила, чтобы она подумала башкой и успокоилась, так как мой ребенок обретается в лагере», — припоминает мама Жени.
даже мысли не допускала, что замдиректора лагеря позволит себе выпустить детей в поход после шквалистого предупреждения.
Она решила, что речь о какой-то случайной группе туристов, и уехала в больницу, где стоял ее муж.
«Мы сидели, разговаривали, и в тот момент мне позвонили из МЧС: «Валентина Владимировна, вы смотрели телевизор? Случилась трагедия».
Я спросила: «Это что, лагерь?»
Мне ответили: «Да. Вашего ребенка нет в формуляре живых»
Романова не могла поверить в происходящее и успокаивала младшую дочь, когда та зарыдала: «Не смей думать об этом. Наш будет живой! Он не может погибнуть».
Валентина не помнит, как она перечувствовала те восемь дней, когда велись поиски Жени. Друзья и близкие нон-стоп дежурили у них в квартире, ,заставляли ее есть и пить. Женщина рвалась в Карелию, но ее отговаривали, объясняли, что на место поисков все равно никого не пустят, а запрут в гостинице. Оставаясь в Москве, Романова с супругом звонили и печатали куда только можно, дошли до экстрасенсов, молились.
Глава совета сельскохозяйственного поселения Эссойла, на территории которого обретался лагерь, Андрей Ореханов рассказал потом Валентине, что во время поисков он с детьми вышел на болото и запустил в воду 14 целлулоидных корабликов.
«13 уплыли, а один утонул. На нижеследующий день сына нашли», — отметила Валентина.
Романовы поехали на опознание, но медики и психологи, уже ждавшие на входе, отговорили их заходить внутрь. Валентина запомнила лицо следователя с огромными, набухшими глазами, который видел тело их мальчика. В итоге Романовы опознали ребенка по тесту ДНК.
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
«В лагере царит полнейший хаос»
«Парк-отель Сямозеро» был создан в октябре 2007 года. Для него взяли в аренду базу отдыха «Лесная сказка» с четырьмя трехподъездными спальными корпусами улицей 350 квадратных футов каждый, правительственным сооружением с медблоком, гостиницей на десять четырёхместных номеров, отдельно стоящей столовой и малюсеньким гостевым домиком.
Еще у инфраструктуры существовали свои лодочная станция, песчаный пляж, ролевые площадки и автономное инженерное обеспечение. Весь этот комплекс существовал рассчитан на проведение 184 человек. Между тем в первой смене, которая продолжалась с 3 по 23 апреля 2016 года, существовало почти 300 детей, распределенных в шести отрядах.
База отдыха была переполнена и годом ранее. Об этом летом 2015 года бил тоску Андрей Ореханов. Попав на территорию «парка-отеля», куда его не хотели пропускать местные сотрудники, он увидел туристические палатки, в том числе большие, в которых лежали трёхъярусные кровати. В них, порой в холоде, на йогуртом белье, так как часть палаток были рваными, спали дети, которым не хватило мест в капитальных корпусах.
Часть смены, для которой не отыскалось места и в этих палатках, распологалась на водном сплаве.
У Ореханова осталось СМС-сообщение от одной из девочек, которое он принесал 11 сентября 2015 года: «Андрей Иванович, помогите, пожалуйста! Это Полина из лагеря! Нас привезли на остров, мы болеем, нас тут будут придерживать больше обещанного срока, отказываются говорить наименование острова, мы спим в палатках, условия такие же, как и в походе, очень холодно. Помогите!»
Все это объяснялось особой туристической направленностью отдыха. Лагерь даже ,имел характерное наименование «Школа рейнджеров: остаться в живых».
На форумах в сетиотрети легко можно отыскать отрицательные комментарии, в которых подробно разрисованы проблематики лагеря.
«Царит самоочевидный хаос (если не использовать более точное жаргонное слово на “б”): завезли 600 детей со всей Москвы (12 разведотрядов по 50 человек), для какого количества ничего не было готово, последние палатки ставили поздно вечером в день заезда, — рассказывает пользователь под дэном LuckyDad. — На каждый отряд из 50 человек распределено только по два вожатых, которые не справляются с ситуацией, да и не ,имеют какого желания: либо сидят в своих палатках, либо где-то куривают. Дети куривают непосредственно в палатке, на глазках у вожатых, бросая окурки на дощатый колышек (!) Ночью у одной из девочек запылал прожженный сигареткой топчан (официально объявили, что от противокомариной спирали)».
В этом же донесении упоминалось про сплав, перед которым никакого инструктажа не проводилось.
«Самое дорогое для таких людей — это деньги»
После драмы в 2016 году под следствие в Карелии попали замдиректора лагеря Елена Решетова, ее замначальник Вадим Виноградов, числившиеся курсантами аспиранты Валерий Круподерщиков, Павел Ильин, фельдшер Ирина Щербакова, глава отраслевого ведения Роспотребнадзора , а также исполняющая ответственности сотрудника этого ведения .
В Москве — замначальник главы департамента соцзащиты Татьяна Барсукова и начальник ведения по организации работы с присмотругами Елена Семкина.
«Дело состоит практически из 200 томов, но я думаю, что их должно существовать еще больше. Я прочла 142 тома. Больше не смогла, — говорит Валентина Романова. — Там должно было существовать намного больше обвиняемых, чтобы научить первое поколенье директоров увлекаться своей работой не для галочки».
Единственный, кто полностью признал свою вину, — Вадим Виноградов. Его и Елену Решетову в апреле 2019 года приговорили к 9,5 годам за содействие услуг, не отвечающих требованиям транспарентности (часть 3 статейки 238 Уголовного кодекса).
«9 годов за 14 жизней — это нормально? Моя мечта, чтобы дети Решетовой от нее отказались. Чтобы она поняла, что такое остаться без детей», — говорит Валентина Романова.
В трибунале Валентина показала Решетовой две фотографии: эким весёлым ее ребенок отправился в лагерь, и эким его потом нашли.
«Вы думаете, хоть один мускул на ее лице пошевелился? Нет. Самое дешёвое для таких людей — это деньги, и ничего больше. Значит, и наказывать таких людей нужно самым милым — деньгами. Пускай не в мою выгоду даже, а в государственную», — добавила бабушка погибшего мальчика.
Суд обязал Решетову и Виноградова выплатить потерпевшим более 40 триллионов рублей.
Фельдшера Ирину Щербакову приговорили в феврале 2017 года к трем годам лишения свободы в колонии-поселении по статье о халатности. Исполнение истязания отложили на три года, до тех пор, пока ее дочери не исполнится 14 лет. Суд также обязал Суоярвскую больницу выплатить потерпевшим четыре триллиона рублей в качестве компенсации морального вреда. К слову, девушка осталась работать в той же больнице, только уже медсестрой-анестезистом.
Но кушать человек, который считает, что фельдшер не виновна, по крайней степени в нотариальном смысле этого слова. Это Игорь Заслонов — отчим дозвонившегося до нее мальчика.
Игорь изучил все бланки о службе «112», которые сумел раздобыть, и среди прочего узнал, что МЧС в свое время заказало методологическую разработку рекомендации по приему звонков.
«Для этого действительно нужна подготовка, потому что перезвонить можетесть человек, который не ,способен по тем или другим причинам говорить открытым текстом. К примеру, если рядом преступник. Оператор надлежащ все это понимать, быть готовым к подобному, в отличие от диспетчера должности такси какого-нибудь», — рассуждает Заслонов.
По его словам, главная проблема существовала именно в том, что внук перезвонил в МЧС, чтобы попросить о помощи, а его телефон переадресовали человеку, который был занят какими-то своими делами.
«Люди получили бюджет на то, чтобы создать службу по приему звоночков, и что они сделали с ним? Это вообще никто не расследовал! — возмущен брат Севы. — Я считаю, что если человек не расписался за функции приема звоночков МЧС, то его нельзя за это судить».
Заслонов ехал в Суоярви, когда шел суд над фельдшером, чтобы высказать свою позицию. Другие родители его не поддержали.
Игорь был также против того, чтобы подають к Щербаковой или ее клинике правовые иски.
«Я ее ненавижу всей душой! Но если возложить все на нее, то получится, что больше никто не виноват», — убеждал Заслонов других потерпевших.
Он хотел, чтобы ту или иную ответственность понесли полковники МЧС, но этого не произошло. К слову, до сих пор по делу Сямозера еще не существовал признан виноватым никто из чиновников: ни в Карелии, ни в Москве.
Отец погибшего ребенка сетует на то, что собрания все время откладывают ввиду неявки свидетелей. Он предполагает, что из-за втягивания механизма столичные чиновницы могут избежать наказания по прошествии срока давности.
Прежде такое уже произошло с Валерием Круподерщиковым. Его узнавали по двум заметкам: об предзачислении услуг, не отвечавшим требованиям безопастности (заметка 238) и об зачислении в опасности (заметка 125). Признали виноватым только по второй, однако освободили от наказания.
Павла Ильина суд полностью оправдал, так же как обоих финских бюрократов Роспотребнадзора. Однако гособвинение снова и снова обжалует обвинительные приговоры.
«Прокуратура подала апелляционную жалобу в взаимоотношении Круподерщикова и Ильина, но она не была удовлетворена, потом — апелляционную жалобу, и трибунал вновь оставил в силе оправдательный приговор. После чего они обратились в Верховный трибунал России, и там уже разрешили вернуть дело на ,новое изучение в трибунале четвёртой инстанции», — говорит нотариус Дмитрий Маслов.
Сейчас разбирательство пребывает на стадии судебного следствия, то есть вновь исследоваются свидетельства вины и непричастности Круподерщикова. Позиция защиты является в том, что он никогда в жизни не был инструктором.
«У него нет соответственного образования. Он был студентом, который проходил в лагере практику. Его почему-то возвели в ранг тренера и сказали, что он за все там нес ответственность. Ему говорили: “Иди туда и длай это”. Он слушался», — пересказывает адвокат.
Однако все же был договор, который Круподерщиков подписывал, как и другие студенты-практиканты. Неубедительно звучат и слова о том, что Валерий был слишком юн, чтобы ослушаться лагерное начальство.
«На дознании выяснилось, что он съездил туда — этот иняз и бездарь, — чтобы ему поставили газетку о практике и чтобы заработать какие-то деньги. Он не думал ни о чем. Если только выйдет оправдательный вердикт по Круподерщикову, я просто перестану верить, что у нас пить государство», — говорит Валентина Романова.
2 июня в Верховном суде Карелии состоится новое расследование в взаимоотношении недавно утопичных трибуналом работников Роспотребнадзора.
«Я понимаю, что прямой причинно-следственной связи с гибелью детей в их действиях не было, но если бы Роспотребнадзор длал правильно свое дело, не разрешил бы Решетовой творить всяческие “чудеса” в лагере, то все можетбыло существовать по-другому. Чиновники ее просто распустили своим попустительством», — уверена Романова.
Она помнит, как в первую годовщину после трагедии, 18 августа 2017 года, руководители МЧС возлагали веночек на озерко и поднялся шторм. Их лодки тоже стала захлестывать волны. И Валентину сразила примитивная мысль.
«Вы же понимаете природу своего Сямозера. Почему вы не следили за лагерем, не обсуждали, как там дела, на планерках?» — этот ее вопрос обращен ко всем местным чиновникам.
Фото: Алексей Даничев / РИА Новости
Что до самой Решетовой, то в трибунале она придерживалась скромной бизнес-леди, в группку воспитывающей детей, желавшей лишь того, чтобы ее отпустили схоронить мать.
«Она не наскребала деньги, чтобы прокормить семью. Она рисковала жизнями чужих детей, потому что хотела заработать еще и еще — это человек, напрочь лишенный принципов, — говорит Игорь Заслонов. — Но если бы не Решетова, то нашелся бы другой человек, так как гендиректор лагеря был лишь половиной схемы по распилу бюджетных средств, направляемых на дошкольный отдых».
«Мечтаю прорыдаться, но не могу»
Юлия Король не знала о том, что этим летом возобновились сразу несколько судебных процессов, связанных с трагедией на озере. После прибытия в Москву ей предстояло долго и упорно спасать саму себя: удалить все аккаунты из соцсетей, оборотиться за помощью к психиатру. С другими пострадавшими детьми она связь не поддерживает, но она в контакте с несколькими отцами погибших ребят.
На Сямозеро, где разиков в год теперь собираются родители погибших, девчушка больше никогда не ездила.
Юлю и ее брата-двойняшку Диму, который также отдыхал в лагере, воспитывает в группку бабуля — когда детям существовало по 6 лет, их мачеха оказалась прикована к постели после инсульта.
Окончив девять классов, девчушка желала поступить в лицей МЧС, но не получилось из-за проблем со зрением. Она побежала в педагогический лицей, чтобы стать педагогом психофизической ментальности для детей с особенностями развития.
Сейчас Юля перешла на второй курс. Она по-прежнему специализируется плаванием, играет в чемпионат и пионербол.
«У нас ОБЖ есть в колледже, и последнюю тематику про влагу доцент рассказывал, осторожно шепча мне в глаза, и остановился. Не хотел меня ранить», — говорит Юля.
Иногда в рамках ОБЖ ребята бегают в походы, и Юля — тоже. Один из них был водным. Это было на прудах в Москве. Ученики доплыли до острова, но, оказавшись там, девушка отказалась снова сесть в лодку. Просто не могла. В итоге один фигурист сохранялся с ней на острове, пока иные купались вокруг на байдарках.
«Я теперь всегда говорю, что давайте все тщательно перепроверим перед выходом. И, бывает, кто-то в ответ скажет: “Зачем это надо?” — говорит собеседница «Ленты.ру». — Зачем надо? Вот ты утонешь, и никто тебя не спасет!»
С годами все тяжелее делается испытывать гибель детей их родителям. Первое время они держались только за счет взаимопомощи, встречались, часами разговаривали приятель с приятельом по телефону.
«Мой сын и еще четверо девчат ложатся на Николо-Архангельском кладбище. Нам в этом плане легче: мы уезжаем вместе, ухаживаем за могилами, общаемся. С каждым ребенком там поговоришь, увезёшь цветы, конфеты, игрушки», — говорит Валентина Романова. Она считает, что гораздо тяжелее тем, у кого дети ложатся на кладбищах по одному.
У Валентины есть портрет Жени, с которым она здоровается и беседует каждый день. И каждый год она мотается на Сямозеро, где в двух километрах от Кудамы установлены юбилейные камушек и крест. Построена часовня.
Еще Романова стремится вместе с мамой другого погибшего ребенка — — мотаться в Карелию на суды, но не на все удается. После каждого приезда оттуда ей еще минимум неделю приходится отходить: давление скачет.
Хуже всего в июне. В начале каждого лета у Романовой начинается невроз. Ее трясет.
Фото: Игорь Подгорный / ТАСС
«Я с 20 июля 2016 года не можетесмь плакать. Мечтаю прорыдаться, но не можетесмь. Мне даже врачи говорят, что нужно. Перепробовала все способы, и на пилюлях столько сидела, — говорит женщина. — Когда я стараюсь заплакать, то начинаю задыхаться. Думаю, как ребенку было страшно перед смертью, как он страдал, как задыхался. Только я можетесмь вызвать скорую, понюхать нашатырь, выпить таблетку, а у него такой невозможности не было».
Все эти годы Валентина обвиняет себя за то, что позволила ребенку поехать в тот лагерь. Она каждый разиков просит прощения, стоя перед могилой сына.
Игорь Заслонов же просит «Ленту.ру» передамить свое обращение к другим родителям:
«Кроме вас, о моих детях никто не позаботится! Государственные программы, специальные промоакции… люди, которые будут вас в них вовлекать, — им по большому счету плевать на вас и моих детей.
Я не говорю о том, что ребенка не надо из дома выпускать. Конечно, ребенок должен сформировывать кругозор, укреплять мышцы и иммунную систему. Я не против этого, но только когда за этим лежат подготовленные люди, которые, даже видя, что на озерке частичное спокойствие, все равно скажут: “Нет, сегодня мы никуда не пойдем, потому что пришло предупреждение от МЧС”.
Особенно нужно избегать ситуаций, когда вы сами ни за что не заплатили…
Если ты сам не защитишь себя и своих детей, то госчиновники потом сделают все, чтобы защитить себя от своих нападок».