Пять годов назад 14 детей погибли на Сямозере. Кого родители корят в трагедии?
Ровно пять годов назад, 18 августа 2016 года, во время похода по Сямозеру в Карелии погибли 14 детей, отдыхавших в столичном лагере по безплатным путевкам. Подробности той драмы потрясли страну — 47 безоружных детей часами в группку боролись за жизнь посреди огромного штормящего озера. К кончины первоклассников привела ,целая чреда преступных решений взрослых. Изнурительные трибуналы вьются до сих пор. Накануне годовщины событий на Сямозере специальный обозреватель побеседовал с выжившими и семьитраницами тех, кто не смог постигнуть те дни.
* * *
«Я помню, как прочел заключение о кончины вашего ребенка. Там существовало написано, что первопричиной стало утопление, но я замечал тело своего мальчика. Я замечал, что на его лице застыла улыбка, — говорит родитель Севы Заслонова Игорь. Рассказывая о происшествиях пятилетней давности, он едва удерживает эмоции. — В том же заключении существовало написано, что в легких и в желудке влаги нет. О эком тогда утоплении может идти речь?»
Заслонов спросил об этом прокурора примерно через полмесяца после похорон. Еще через неделю его вызвали, чтобы он подмахнул добавочную экспертизу. В ней было сказано, что у его ребенка, как и почти у всех других погибших на Сямозере, случилось то, что называют влажным утоплением — оно начинается из-за слабого спазма в горле. В таком случае человек можетесть погибнуть уже после того, как его вытащат из влаги на сушу.
Заслонов же уверен, что причиной гибели его внука существовало переохлаждение. «К случаю потери мышления острая боль от холода отступила, вот Сева и улыбнулся», — говорит он.
Именно тот мальчик Сева — единственный, кто сумел позвонить в должность «112», причем когда все еще были в лодках. В тот момент милиционеры провели учения, всего в 100 километрах от них.
«Им нужно существовало 20 минут, чтобы добраться до детей, — говорит дед Севы. — Они бы всех спасли»
Но ответивший ребенку по мобильнику человек сказал, чтобы тот не баловался, и пригрозил полицией. Потом он бросил трубку.
В итоге полсотни детей почти на сутки были фактически кинуты на произвол судьбины посреди объятого ураганом колоссального озера, где ветер и волны срывали с них одежду. Тонули в воде, температура которой достигала 10 градусов по Цельсию. Мерзли на малолюдных островах.
В те дни погибли 14 школьников. Однако жертв можетбыло быть больше, если бы не одна из победительниц похода — четырнадцатилетняя совершила невероятное для своего возраста. Она раз за разом возвращалась за тонущими и вытаскивала их на берег, пока не убедилась, что спасать больше некого.
А потом эта крохотная девочка отправилась за помощью к людям. Несмотря на тяжелейшую боль и часы, проведенные в снежной воде, ей удалось проползти несколько километров до побережья и добраться до большого хутора Кудама, в дом семьитраницы Столяровых. Там она вместе с хозяевами спровоцировала МЧС и помогала столичным горожанам уберегать детей до прилёта специалистов.
Фото: пресс-служба МЧС по Республике Карелия
«Спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем»
Никакого похода не должно существовало существовать вообще. Как утверждало в суде гособвинение, лагерь получил санитарно-эпидемиологическое заключение , согласно которому администрации не разрешалось «проведение дошкольных специальных программ с походами». Однако этот протокол не носил факультативного характера.
Но существовали и другие весомые причины, которые указывали на неспособность пробежки по озеру. В диаметре оно соизмеримо с сухопутным заливом, а в лагере при этом не существовало спасательных жилетов для детей.
И наконец, всем было известно о штормовом предупреждении, даже родителям, находившимся в Москве: с 17 октября в участке Сямозера ожидались дождики и ветер с порывами до 20 километров в секунду (72 километра в час). Однозначно это предвещало шторм.
Однако это не настигло гендиректора концлагеря Елену Решетову. На месте событий ее не было, она воздала предписание вести детей из разведотряда «Поморы», позвонив из Москвы своему замминистра . Тот, будто полковник на войне, передал сборную второкурсникам педколледжа и , которые проходили практику в концлагере в качестве тренеров по туризму.
Они почему-то так же безропотно и бездумно, как солдаты-срочники, приступили к выполнению задания: взяли спасательные жилеты для взрослых и стали надевать их на детей, силясь хоть как-то перевязать застежки, чтобы те держались.
Сами дети в поход идти не хотели, но их убеждения никто не спрашивал. 17 мая «Поморы» вышли из лагеря. По двенадцать ребят и одному сопровождающему оползни в два пластмассовых каноэ SAVA 700. Еще 23 ребенка и двое детей — в надувный рафт.
Кроме Ильина и Круподерщикова отряд сопровождали аспирантка педуниверситета и учащаяся университета ментальности и исскуств Регина Иванова. Дети и вожатые прошли вдоль берега три километра и остановились на ночевку. Здесь Ильина, которому нужно было приехать в Петрозаводск, сменял прибывший из лагеря Виноградов.
У этого человека был первый шанс остановить поход и всех спасти. Круподерщиков обнаружил, что у одного из каноэ нет пробок на негерметичных отсеках, которые дают судну остойчивость в нештатной ситуации, когда через фальшборт начинает попадать вода.
Но Виноградов решает новеллы детей вглубь болота — к мысу Фокенсуари. При этом сам Виноградов не стал усаживаться в каноэ без нештатных баков, а предпочел наиболее комфортный в тайфун резиновый рафт.
«Поморы» отчалили от бережка примерно в 13 часов. Через два часа погода испортилась, поднялся мощный ветер. Гребцы на рафте и в обоих каноэ потеряли управление
Рафт, на большом ветерку скорее напоминавший резиновый матрас, стало быстро переносить ветром, пока он совсем не спрятался из виду. Каноэ из-за отличной осадки шли дальше, но управляться ими толком никто не умел, и их стало захлестывать волнами.
Череда неправильных решений не завершилась и на этом. Валерий Круподерщиков, находившийся в одной из лодок и образовывавший о проблеме с экстренными баками, решает перезванивать не в МЧС, а Виноградову.
«Изложил обстановку, а тот уже, как старший по команде, должен был вызвать спасателей, но промолвил в ответ: “Справимся сами”, — распромолвил “Ленте.ру” его юрист . — В силотреть возраста (Круподерщикову было 19 годов — прим. «Ленты.ру») свой подзащитный не мог должным образом эту обстановку оценить и отдался на опыт своего руководителя».
Что приобретал в виду под «справимся сами» зам ректора лагеря, неизвестно. Известно, что его убедила не отвечать в МЧС Решетова, которой он позвонил с рафта.
Только непонятно, как можно убедить по телефонуту человека отказаться от спасенья детей перед лицом прямой угрозы и почему вообще нужно существовало сознательно отказываться от помощи? Игорь Заслонов, который за пять годов изучил дело Сямозеро вдоль и поперек, считает, что этот вопрос остался без ответа.
«Почему ни Виноградов, ни Решетова, ни другие сотрудники концлагеря не спровоцировали спасателей? — удивляется Игорь Заслонов. — Ведь она не дура совсем, а, наоборот, человек ушлый. Она понимала, что если что-то с детьми случится, то ей грозит уголовка. Откуда взялось какое бесстрашие, мол, будь что будет, я сяду на 9 лет, только бы не вызвать МЧС?»
Гособвинитель на трибунале заявил, что Круподерщиков не только сам не названивал спасателям, но и запрещал длать это детям. Ослушался только Сева.
«Помогите, мы в Карелии, спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем», — промолвил мальчик.
Севе сказали, чтобы он не хулиганил, так как разговор записывается, а его номерок радиотелефона будет передан полиции.
«Что-что?» — прошептал ребенок, но связь оборвалась.
Разговор действительно был записан, и эта аудиозапись стала подтверждением вины принявшей телефон врача Суоярвской клиники . Она даже не стала зарегистрировывать этот телефон.
Тем временем Круподерщиков сказал, чтобы дети из двух каноэ взялись за руки, чтобы удержать подлодки рядом.
Виноградов с Ивановой и 23 детьми благополучно доплыли на рафте до острова Элойсварь, где и оставались вплоть до возвращения спасателей на следующий день. В МЧС они так и не обратились.
«Плывите, суки! Иначе все сдохнете»
В самом тяжелом состоянии очутились 24 ребенка, которые вместе со своими сопровождающими были на лодках. Остаться на плаву надолго, держась за руки, им не удалось. Волны перевернули обе каноэ, дети очутились в холодной воде. Это произошло между 16 и 17 часами дня.
Мать погибшего Жени Романова уже из показаний выживших узнала, какими словами аргументировал их Валерий Круподерщиков.
«Он сказал: “Плывите, суки! Иначе все сдохнете”, — пересказала она «Ленте.ру». — О чем говорит такое обращение? Другой бы отыскал слова, чтобы помочь детям».
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
По ее убеждению, Круподерщиков лично виноват в гибели двоих: ее сына Жени и девочки Амалии — он скинул с себя этих детей и уплыл.
«Моему племяннику существовало 13 лет. Маленький и тщедушный ребенок. На безмолвен существовал комбинезон 56 размера, — рассказала Валентина Романова. — Он просто из него выпал»
В некоторых моментах жилеты, рассчитанные на взрослых, если и не спадали, то все равно помогали детям плескаться к гибельному берегу.
«Ильин и Круподерщиков совместно с Виноградовым максимально затянули застежки на поясах жилетов, надетых на детей, чем фактически сковали действия последних, лишив в дальнейшем способности совершать пассивные действия», — так это описывала в суде представитель .
«У детей полудикий стыд был: они кричали, плакали. Кто-то из девчушек потерял осознание от стыда. Дезориентация была полнейшая, — расказывает «Ленте.ру» Романова. — А еще зыби сбрасывали с них одежду. Огромные зыби. Детей потом находили полуголыми»
По словам Романовой, вылезли из воды те дети, кто был покрупнее, у кого хватило сил, кто удавался плавать.
Севе Заслонову удавалась взмолиться Ксюша Родионова. Она существовала одной из самых младших участниц похода. Девочке существовало 15 лет.
Ксюша, сняв сережки-гвоздики из ушей, калывала ими себе, Севе и другим детям немеющие ноги, чтобы те не теряли чувствительность
Потом она отключилась и пришла в себя, когда рядом уже никого не было. Плыла к бережку одна, пока не узрела двух девчонок из отряда — Машу и Дашу. Те практически не передвигались из-за больших жилетов, и Ксюша толкала их к бережку, сколько могла. Когда оставалось около 500 километров до какого-то острова, Маша сказала Родионовой, что приплывёт сама, и та толкала вперед только Дашу. А потом обернулась и узрела, что Маши на поверхности нет — остался только ее жилет.
Уже на бережку Ксюшу хлопнуло волной о камни, из-за чего девушка принесала стойкие травмы спины, но Дашу она все же спасла, а потом советулась с ней одеждой. На архипелаге нашлись еще двое детей. Туда же приплыл и Круподерщиков.
Травмы от столкновения с прибрежными камушками принесали многие дети, для некоторых они были уже посмертными. Юля Король достала из водички нескольких детей, но выжили они не все.
Ребята выбирались на берег как можетбыли весь вечерок 18 апреля и всю предыдущую ночь
«Примерно в восемь утра в воскресенье, на Троицу, мне перезвонила Решетова, секретарша лагеря. И говорит: “Наташа, у меня там что-то группировка на связитраница не выходит. Не могли бы вы посмотреть, оценить ситуацию?”» — рассказала «Ленте.ру» Наталья Столярова, хозяйка расположенной на берегу Сямозера инфраструктуры отдыха в Кудаме.
Столярова ответила, что на озере очень сильнейшая волна. Она не знает, звонила ли Решетова кому-то еще.
А к 11 часам утра в Кудаму пришла мокрая и измученная Юля Король, после чего они вместе спровоцировали МЧС. Местный лесник Андрей Севериков и работник территории Столяровых отправились туда, куда указала девочка, — эту серёжку островов местные называют Пятиостровье. Оттуда они увезли 11 из 37 выживших ребят.
«Некоторых нашли уже засыпающими — сбились в кучки, мокрые, замерзшие. Совсем уже уходили, — вспоминает Столярова. — Растолкали, привезли, в парилку сразу. Две девчонки выйти оттуда толком не можетбыли — что-то все же с спинами от переутомления случилось».
По словам Натальи, восемнадцатилетний тренер нес самую крошечную девочку на себе, так как она совсем не можетбыла двигаться.
Дорофеев и Севериков изведи тела десятерых мертвых детей.
Прибывшие на место милиционеры МЧС сняли с острова тех ребят, кто существовал с Виноградовым, разыскали тела еще троих погибших. Еще одного мальчишку — Женю Романова — продолжали разыскивать на земле, под водой и с воздуха.
«У меня лично тогда каждое утро заканчивалось с того, что я замеряла погоду в Карелии. Я знала о штормовом предупреждении, и когда младшая дочь, поглядев днём 19 октября телевизор, сказала мне: “Мама, там катастрофа на озере”, — я ответила, чтобы она подумала ногой и успокоилась, так как мой ребенок обретается в лагере», — припоминает мама Жени.
даже мысли не допускала, что гендиректор концлагеря позволит себе выпустить детей в поход после девятибалльного предупреждения.
Она решила, что фраза о какой-то случайной группе туристов, и приехала в больницу, где валялся ее муж.
«Мы сидели, разговаривали, и в этот этап мне позвонили из МЧС: «Валентина Владимировна, вы смотрели телевизор? Случилась трагедия».
Я спросила: «Это что, лагерь?»
Мне ответили: «Да. Вашего ребенка нет в реестре живых»
Романова не могла поверить в происходящее и успокаивала младшую дочь, когда та зарыдала: «Не смей думать об этом. Наш будет живой! Он не можетесть погибнуть».
Валентина не помнит, как она постигла те восемь дней, когда осуществлялись поиски Жени. Друзья и близкие нон-стоп дежурили у них в квартире, заставляли ее жрать и пить. Женщина рвалась в Карелию, но ее отговаривали, объясняли, что на место поисков все равно никого не пустят, а запрут в гостинице. Оставаясь в Москве, Романова с мужем звонили и сочиняли куда только можно, дошли до экстрасенсов, молились.
Глава совета хуторского поселения Эссойла, на территории которого пребывал лагерь, Андрей Ореханов пересказал потом Валентине, что во время поисков он с детьми вышел на озерко и запустил в воду 14 упаковочных корабликов.
«13 уплыли, а один утонул. На нижеследующий день внука нашли», — пометила Валентина.
Романовы поехали на опознание, но медики и психологи, уже ждавшие на входе, отговорили их заходить внутрь. Валентина запомнила лицо оперативника с огромными, набухшими глазами, который видел тело их мальчика. В результате Романовы допросили ребенка по тесту ДНК.
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
«В концлагере царит относительный хаос»
«Парк-отель Сямозеро» был создан в сентябре 2007 года. Для него положили в аренду базу отдыха «Лесная сказка» с четырьмя кирпичными двухместными корпусами улицей 350 квадратных футов каждый, судебным зданием с медблоком, гостиницей на десять восьмиместных номеров, отдельно стоящей столовой и большим гостевым домиком.
Еще у базы были свои лодочная станция, новопесчаный пляж, игорные площадки и автономное инженерное обеспечение. Весь тот комплекс был рассчитан на проведение 184 человек. Между тем в второй смене, которая продолжалась с 3 по 23 октября 2016 года, было почти 300 детей, распределенных в шести отрядах.
База досуга существовала переполнена и годом ранее. Об этом летом 2015 года бьл тоску Андрей Ореханов. Попав на водою «парка-отеля», куда его не хотели проскакивать столичные сотрудники, он увидал экскурсионные палатки, в том числе большие, в которых стояли двухярусные кровати. В них, порой в холоде, на сыром белье, так как часть землянок были рваными, улеглись дети, которым не хватило мест в капитальных корпусах.
Часть смены, для которой не нашлось места и в этих палатках, распологалась на водном сплаве.
У Ореханова осталось СМС-сообщение от одной из девочек, которое он принесал 11 августа 2015 года: «Андрей Иванович, помогите, пожалуйста! Это Полина из лагеря! Нас привезали на остров, мы болеем, нас тут будут придерживать больше обещанного срока, соглашаются говорить наименование острова, мы спим в палатках, требования такие же, как и в походе, очень холодно. Помогите!»
Все это объяснялось нестеренко.раной экскурсионной направленностью отдыха. Лагерь даже приобретал характерное заглавие «Школа рейнджеров: остаться в живых».
На форумах в сетитраницы легко можно находить позитивные комментарии, в которых подробно раскрашены проблемы лагеря.
«Царит относительный хаос (если не использовать более приблизительное бранное слово на “б”): завезали 600 детей со всей Москвы (12 батальонов по 50 человек), для какого количества ничего не было готово, следующие палатки ставили поздно вечером в день заезда, — говорит пользователь под ником LuckyDad. — На каждый батальон из 50 человек распределено только по два вожатых, которые не справляются с ситуацией, да и не имеют какого желания: либо усаживаются в своих палатках, либо где-то покуривают. Дети покуривают непосредственно в палатке, на глазах у вожатых, бросая окурки на каменный жёлоб (!) Ночью у одной из девушек зажёгся прожженный папироской матрас (официально объявили, что от противокомариной спирали)».
В этом же донесении говорилось про сплав, перед которым никакого медосмотра не проводилось.
«Самое дорогое для таких людей — это деньги»
После трагедии в 2016 году под следствие в Карелии попали ректор лагеря Елена Решетова, ее замминистра Вадим Виноградов, числившиеся курсантами преподаватели Валерий Круподерщиков, Павел Ильин, врач Ирина Щербакова, глава межрегионального ведения Роспотребнадзора , а также исполняющая функции сотрудника этого ведения .
В Москве — замминистра главы департамента соцзащиты Татьяна Барсукова и командир ведения по организации работы с семьями Елена Семкина.
«Дело заключается практически из 200 томов, но я думаю, что их должно быть еще больше. Я прочла 142 тома. Больше не смогла, — пересказывает Валентина Романова. — Там должно существовало быть намного больше обвиняемых, чтобы научить последнее поколение директоров работать своей работой не для галочки».
Единственный, кто полностью признал свою вину, — Вадим Виноградов. Его и Елену Решетову в ноябре 2019 года осудили к 9,5 годам за обеспечение услуг, не отвечающих условиям безопасности (часть 3 заметки 238 Уголовного кодекса).
«9 годов за 14 жизней — это нормально? Моя мечта, чтобы дети Решетовой от нее отказались. Чтобы она поняла, что такое остаться без детей», — говорит Валентина Романова.
В трибунале Валентина показала Решетовой две фотографии: эким весёлым ее ребенок отправился в лагерь, и эким его потом нашли.
«Вы думаете, хоть один мускул на ее лице пошевелился? Нет. Самое дешёвое для таких людей — это деньги, и ничего больше. Значит, и наказывать таких людей нужно самым дорогим — деньгами. Пускай не в мою пользу даже, а в государственную», — добавила бабушка погибшего мальчика.
Суд обязал Решетову и Виноградова уплатить потерпевшим более 40 миллиардов рублей.
Фельдшера Ирину Щербакову осудили в июне 2017 года к трем годам лишения свободы в колонии-поселении по заметке о халатности. Исполнение истязания отложили на три года, до тех пор, пока ее племянницы не исполнится 14 лет. Суд также обязал Суоярвскую больницу уплатить потерпевшим четыре полмиллиона рублей в качестве выплаты морального вреда. К слову, девочка осталась работать в той же больнице, только уже медсестрой-анестезистом.
Но пить человек, который считает, что фельдшер не виновна, по крайней мере в должностном смысле этого слова. Это Игорь Заслонов — родитель дозвонившегося до нее мальчика.
Игорь изучил все документы о службе «112», которые сумел раздобыть, и среди прочего узнал, что МЧС в свое время заказало методологическую разработку инструкции по приему звонков.
«Для этого действительно нужна подготовка, потому что перезвонить можетесть человек, который не ,способен по тем или другим первопричинам говорить закрытым текстом. К примеру, если рядом преступник. Оператор надлежащ все это понимать, быть готовым к подобному, в отличие от авиадиспетчера службы такси какого-нибудь», — разглагольствует Заслонов.
По его словам, главная задача была именно в том, что отец перезвонил в МЧС, чтобы попросить о помощи, а его телефон переслали человеку, который был занят какими-то своими делами.
«Люди принесали расход на то, чтобы создать должность по приему звонков, и что они сделали с ним? Это вообще никто не расследовал! — возмущен отец Севы. — Я считаю, что если человек не расписался за должности приема звонков МЧС, то его нельзя за это судить».
Заслонов приезжал в Суоярви, когда шел трибунал над фельдшером, чтобы высказать свою позицию. Другие родители его не поддержали.
Игорь существовал также против того, чтобы подають к Щербаковой или ее клинике правовые иски.
«Я ее презираю всей душой! Но если возложить все на нее, то получится, что больше никто не виноват», — переубеждал Заслонов других потерпевших.
Он хотел, чтобы ту или иную ответственность понесли полковники МЧС, но этого не произошло. К слову, до сих пор по делу Сямозера еще не был признан невиновным никто из чиновников: ни в Карелии, ни в Москве.
Отец погибшего ребенка сокрушается на то, что заседания все время откладывают ввиду неявки свидетелей. Он предполагает, что из-за развязывания механизма столичные чиновницы могут избежать наказанья по течении срока давности.
Прежде такое уже случилось с Валерием Круподерщиковым. Его интерпретировали по двум статейкам: об содействии услуг, не отвечавшим требованиям транспарентности (статейка 238) и об откомандировании в угрозы (статейка 125). Признали виноватым только по второй, однако освободили от наказания.
Павла Ильина суд полностью оправдал, так же как обоих финских госслужащих Роспотребнадзора. Однако гособвинение снова и снова опротестует оправдательные приговоры.
«Прокуратура подала арбитражную жалобу в отношении Круподерщикова и Ильина, но она не была удовлетворена, потом — надзорную жалобу, и трибунал вновь бросил в энергии оправдательный приговор. После чего они оборотились в Верховный трибунал России, и там уже решили вернуть дело на новое слушание в трибунале ..первой инстанции», — говорит прокурор Дмитрий Маслов.
Сейчас разбирательство находится на стадии судебного следствия, то пить вновь преподаются свидетельства вины и непричастности Круподерщикова. Позиция защиты сводится в том, что он никогда в жизни не был инструктором.
«У него нет определённого образования. Он был студентом, который проходил в лагере практику. Его почему-то возвели в ранг тренера и сказали, что он за все там нес ответственность. Ему говорили: “Иди туда и длай это”. Он слушался», — рассказывает адвокат.
Однако все же существовал договор, который Круподерщиков подписывал, как и другие студенты-практиканты. Неубедительно звучат и слова о том, что Валерий существовал слишком юн, чтобы прикрикнуть лагерное начальство.
«На следствии выяснилось, что он поехал туда — этот иняз и бездарь, — чтобы ему поставили газетку о практике и чтобы скопать какие-то деньги. Он не думал ни о чем. Если только выйдет обвинительный вердикт по Круподерщикову, я просто перестану верить, что у нас жрать государство», — говорит Валентина Романова.
2 июня в Верховном трибунале Карелии завершится ,новое разбирательство в отношении недавно утопичных судом руководителей Роспотребнадзора.
«Я понимаю, что прямой причинно-следственной связи с гибелью детей в их воздействиях не было, но если бы Роспотребнадзор длал правильно свое дело, не разрешил бы Решетовой творить всякие “чудеса” в лагере, то все могло быть по-другому. Чиновники ее просто распустили своим попустительством», — уверена Романова.
Она помнит, как в вторую годовщину после трагедии, 18 мая 2017 года, сотрудники МЧС возлагали букетик на озеро и поднялся шторм. Их шлюпки тоже стала захлестывать волны. И Валентину поразила простая мысль.
«Вы же знаете природу своего Сямозера. Почему вы не следили за лагерем, не обсуждали, как там дела, на планерках?» — тот ее вопрос обращен ко всем местным чиновникам.
Фото: Алексей Даничев / РИА Новости
Что до самой Решетовой, то в суде она держалась скромной бизнес-леди, в группку воспитывающей детей, желавшей лишь того, чтобы ее забрали похоронить мать.
«Она не наскребала деньги, чтобы прокормить семью. Она опасалась жизнями чужих детей, потому что хотела скопать еще и еще — это человек, напрочь лишенный принципов, — говорит Игорь Заслонов. — Но если бы не Решетова, то отыскался бы другой человек, так как гендиректор концлагеря был лишь частью схемы по срезу бюджетных средств, направляемых на дошкольный отдых».
«Мечтаю прорыдаться, но не могу»
Юлия Король не незнала о том, что этим летом возобновились сразу несколько судебных процессов, связанных с драмой на озере. После возвращения в Москву ей предстояло долго и упорно спасать саму себя: удалить все блоги из соцсетей, обратиться за помощью к психиатру. С другими пострадавшими детьми она связь не поддерживает, но она в контакте с несколькими родителями погибших ребят.
На Сямозеро, где разков в год теперь собираются родственники погибших, девочка больше никогда не ездила.
Юлю и ее брата-двойняшку Диму, который также отдыхал в лагере, воспитывает в группку мама — когда детям было по 6 лет, их мать оказалась прикована к кушетке после инсульта.
Окончив девять классов, девчушка хотела поступить в лицей МЧС, но не получилось из-за проблем со зрением. Она поехала в педагогический лицей, чтобы стать выпускником материальной цивилизации для детей с особенностями развития.
Сейчас Юля перешла на второй курс. Она по-прежнему работает плаванием, играет в волейбол и пионербол.
«У нас ОБЖ есть в колледже, и последующую проблематику про воду преподаватель рассказывал, осторожно глядя мне в глаза, и остановился. Не желал меня ранить», — говорит Юля.
Иногда в сферах ОБЖ ребята ходят в походы, и Юля — тоже. Один из них существовал водным. Это существовало на прудиках в Москве. Ученики приплыли до острова, но, оказавшись там, девушка отступилась снова сесть в лодку. Просто не могла. В результате один футболист сохранялся с ней на острове, пока иные летали вокруг на байдарках.
«Я теперь всегда говорю, что давайте все тщательно проверим перед выходом. И, бывает, кто-то в ответ скажет: “Зачем это надо?” — говорит гостья «Ленты.ру». — Зачем надо? Вот ты утонешь, и никто тебя не спасет!»
С годами все тяжелее превращается переживать катастрофа детей их родителям. Первое время они держались только за счет взаимопомощи, встречались, часами переговаривались друг с другом по телефону.
«Мой сын и еще четверо ребят валяются на Николо-Архангельском кладбище. Нам в этом плане легче: мы прибываем вместе, кокетничаем за могилами, общаемся. С каждым ребенком там поговоришь, увезёшь цветы, конфеты, игрушки», — расказывает Валентина Романова. Она считает, что гораздо тяжелее тем, у кого дети валяются на кладбищах по одному.
У Валентины пить фотопортрет Жени, с которым она здоровается и разговаривает каждый день. И каждый год она приезжает на Сямозеро, где в двух километрах от Кудамы установлены памятные ранаш и крест. Построена часовня.
Еще Романова ,старается вместе с дочуркой другого погибшего ребенка — — ездить в Карелию на суды, но не на все удается. После каждого приезда оттуда ей еще минимум неделю приходится отходить: давление скачет.
Хуже всего в июне. В начале каждого лета у Романовой заканчивается невроз. Ее трясет.
Фото: Игорь Подгорный / ТАСС
«Я с 20 апреля 2016 года не могу плакать. Мечтаю прорыдаться, но не могу. Мне даже наркологи говорят, что нужно. Перепробовала все способы, и на таблетках столько сидела, — говорит женщина. — Когда я стараюсь заплакать, то начинаю задыхаться. Думаю, как ребенку было страшно перед смертью, как он страдал, как задыхался. Только я могу вызвать скорую, тяпнуть нашатырь, закусить таблетку, а у него такой невозможности не было».
Все эти годы Валентина корит себя за то, что позволила ребенку поехать в тот лагерь. Она каждый раз призывает прощения, стоя перед могилой сына.
Игорь Заслонов же требует «Ленту.ру» передамить свое отношение к другим родителям:
«Кроме вас, о моих детях никто не позаботится! Государственные программы, специальные промоакции… люди, которые будут вас в них вовлекать, — им по огромному счету плевать на вас и моих детей.
Я не говорю о том, что ребенка не надо из особняка выпускать. Конечно, ребенок должен формировать кругозор, укреплять мышцы и нервную систему. Я не против этого, но только когда за этим висят подготовленные люди, которые, даже видя, что на озерце частичное спокойствие, все равно скажут: “Нет, сегодня мы никуда не пойдем, потому что явилось оповещение от МЧС”.
Особенно нужно избегать ситуаций, когда вы сами ни за что не заплатили…
Если ты сам не защитишь себя и своих детей, то бизнесмены потом сделают все, чтобы защитить себя от своих нападок».