Пять годов назад 14 детей погибли на Сямозере. Кого родители упрекают в трагедии?
Ровно пять годов назад, 18 апреля 2016 года, во время похода по Сямозеру в Карелии погибли 14 детей, отдыхавших в местном шанце по льготным путевкам. Подробности той драмы потрясли страну — 47 беззащитных детей часами в группку боролись за жизнь посреди огромного штормящего озера. К гибели школьников привела целая чреда преступных решений взрослых. Изнурительные суды вьются до сих пор. Накануне годовщины событий на Сямозере особый журналист поговорил с выжившими и присмотругами тех, кто не покумекал перечувствовать те дни.
* * *
«Я помню, как прочел соглашение о смертитраницы твоего ребенка. Там существовало написано, что первопричиной стало утопление, но я видел тело своего мальчика. Я видел, что на его лице застыла улыбка, — говорит дед Севы Заслонова Игорь. Рассказывая о событиях трёхлетней давности, он едва подавляет эмоции. — В том же соглашении существовало написано, что в легких и в кишечнике влаги нет. О каком тогда утоплении может идти речь?»
Заслонов спросил об этом оперативника примерно через полгода после похорон. Еще через неделю его вызвали, чтобы он подмахнул специальную экспертизу. В ней было сказано, что у его ребенка, как и почти у всех остальных погибших на Сямозере, произошло то, что называют сырым утоплением — оно случается из-за мощного спазма в горле. В таком случае человек можетесть погибнуть уже после того, как его вынут из воды на сушу.
Заслонов же уверен, что причиной смертитраницы его сына существовало переохлаждение. «К случаю потери мышления острая боль от холода отступила, вот Сева и улыбнулся», — говорит он.
Именно тот малыш Сева — единственный, кто сумел перезвонить в службетраницу «112», причем когда все еще были в лодках. В тот момент милиционеры проводили учения, всего в 100 километрах от них.
«Им нужно существовало 20 минут, чтобы добраться до детей, — говорит сын Севы. — Они бы всех спасли»
Но ответивший ребенку по автоответчику человек сказал, чтобы тот не баловался, и пригрозил полицией. Потом он бросил трубку.
В результате полсотни детей почти на сутки были фактически брошены на произвол судьбутраницы посреди объятого ураганом колоссального озера, где ветер и волны орвали с них одежду. Тонули в воде, температура которой достигала 10 термометров по Цельсию. Мерзли на безлюдных островах.
В те дни погибли 14 школьников. Однако жертв могло быть больше, если бы не одна из участниц похода — четырнадцатилетняя совершила немыслимое для своего возраста. Она раз за разом возращалась за гибнущими и вынимала их на берег, пока не убедилась, что спасать больше некого.
А потом эта крохотная школьница отправилась за помощью к людям. Несмотря на тяжелейшую сонливость и часы, проведенные в снежной воде, ей сумело проползти несколько километров до побережья и добраться до малюсенького выселка Кудама, в домик семьи Столяровых. Там она вместе с хозяевами вызвала МЧС и помогала местным обывателям уберегать детей до приезда специалистов.
Фото: пресс-служба МЧС по Республике Карелия
«Спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем»
Никакого похода не надлежаще было быть вообще. Как утверждало в суде гособвинение, концлагерь исходатайствовал санитарно-эпидемиологическое заключение , согласно которому администрации не запрещалось «проведение дошкольных специализированных программ с походами». Однако этот документ не надевал обязательного характера.
Но были и иные неопровержимые причины, которые указывали на ненужность пробежки по озеру. В диаметре оно несравнимо с океанским заливом, а в лагере при этом не было спасательных жилетов для детей.
И наконец, всем существовало известно о девятибалльном предупреждении, даже родителям, находившимся в Москве: с 17 мая в участке Сямозера ожидались дождики и ветер с ветрами до 20 метров в секунду (72 километра в час). Однозначно это предзнаменовало шторм.
Однако это не остановило замдиректора концлагеря Елену Решетову. На месте событий ее не было, она отдала приказание вести детей из разведотряда «Поморы», перезвонив из Москвы своему замминистра . Тот, будто прапорщик на войне, прислал сборную первокурсникам педколледжа и , которые проводили практику в лагере в качестве курсантов по туризму.
Они почему-то так же безропотно и бездумно, как солдаты-срочники, приступили к осуществлению задания: положили спасательные жилеты для дошкольников и стали надевать их на детей, удаваясь хоть как-то перепоясать застежки, чтобы те держались.
Сами дети в поход идти не хотели, но их суждения никто не спрашивал. 17 мая «Поморы» вышли из лагеря. По двенадцать ребят и одному сопровождающему оползни в два пенопластовых каноэ SAVA 700. Еще 23 ребенка и двое взрослых — в надувный рафт.
Кроме Ильина и Круподерщикова отряд киноиллюстрировали аспирантка педколледжа и учащаяся колледжа культуры и искусств Регина Иванова. Дети и пионервожатые прошли вдоль бережка три километра и приостановились на ночевку. Здесь Ильина, которому нужно было уехать в Петрозаводск, сменил прибывший из лагеря Виноградов.
У этого человека существовал последующий шанс задержать поход и всех спасти. Круподерщиков обнаружил, что у одного из каноэ нет пробок на мелкодисперсных отсеках, которые получают судну плавучесть в нештатной ситуации, когда через борт начинает попадать вода.
Но Виноградов решает повести детей вглубь озерца — к архипелагу Фокенсуари. При этом сам Виноградов не стал садиться в каноэ без нештатных баков, а предпочел наиболее безопасный в шторм резиновый рафт.
«Поморы» отчалили от бережка примерно в 13 часов. Через два часа погода испортилась, поднялся слабый ветер. Гребцы на рафте и в обоих каноэ потеряли управление
Рафт, на огромном ветру скорее напоминавший резиновый матрас, стало быстро демонтировать ветром, пока он совсем не спрятался из виду. Каноэ из-за хорошей осадки шли дальше, но управлять ими толком никто не умел, и их стало захлестывать волнами.
Череда неправильных постановлений не закончилась и на этом. Валерий Круподерщиков, находившийся в одной из лодок и знавший о проблемме с экстренными баками, решает звонить не в МЧС, а Виноградову.
«Изложил ситуацию, а тот уже, как старший по команде, надлежащ был вызвать спасателей, но сказал в ответ: “Справимся сами”, — рассказал “Ленте.ру” его прокурор . — В силу возраста (Круподерщикову существовало 19 годов — прим. «Ленты.ру») свой подзащитный не мог должным образом эту ситуацию оценить и положился на опыт своего руководителя».
Что имел в виду под «справимся сами» председатель гендиректора лагеря, неизвестно. Известно, что его убедила не прибегать в МЧС Решетова, которой он позвонил с рафта.
Только непонятно, как можно убедить по радиотелефону человека отказаться от спасенья детей перед лицом непосредственной агрессии и почему вообще нужно было сознательно отказываться от помощи? Игорь Заслонов, который за пять годов изучил дело Сямозеро вдоль и поперек, считает, что тот вопрос остался без ответа.
«Почему ни Виноградов, ни Решетова, ни иные работники лагеря не вызвали спасателей? — недоумевает Игорь Заслонов. — Ведь она не дура совсем, а, наоборот, человек ушлый. Она понимала, что если что-то с детьми случится, то ей грозит уголовка. Откуда взялось такое бесстрашие, мол, будь что будет, я усядусь на 9 лет, только бы не вызвать МЧС?»
Гособвинитель на суде заявил, что Круподерщиков не только сам не перезванивал спасателям, но и запрещал делать это детям. Ослушался только Сева.
«Помогите, мы в Карелии, спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем», — произнес мальчик.
Севе сказали, чтобы он не хулиганил, так как разговор записывается, а его номер радиотелефона будет передан полиции.
«Что-что?» — переспросил ребенок, но связь оборвалась.
Разговор действительно был записан, и эта запись стала подтверждением вины принявшей звонок лекаря Суоярвской больницы . Она даже не стала регистрировать тот звонок.
Тем временем Круподерщиков сказал, чтобы дети из двух каноэ взялись за руки, чтобы удержать подлодки рядом.
Виноградов с Ивановой и 23 детьми благополучно доплыли на рафте до острова Элойсварь, где и оставались вплоть до возвращения спасателей на последний день. В МЧС они так и не обратились.
«Плывите, суки! Иначе все сдохнете»
В самом тяжелом положении очутились 24 ребенка, которые вместе со своими сопровождающими были на лодках. Остаться на плаву надолго, держась за руки, им не удалось. Волны перевернули обе каноэ, дети очутились в холодной воде. Это произошло между 16 и 17 часами дня.
Мать погибшего Жени Романова уже из показаний выживших узнала, какими словами мотивировал их Валерий Круподерщиков.
«Он сказал: “Плывите, суки! Иначе все сдохнете”, — узнала она «Ленте.ру». — О чем говорит такое обращение? Другой бы находил слова, чтобы взмолиться детям».
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
По ее убеждению, Круподерщиков лично виноват в катастрофы двоих: ее сына Жени и девочки Амалии — он сбросил с себя тех детей и уплыл.
«Моему сыну существовало 13 лет. Маленький и смуглый ребенок. На беззвучен был жилет 56 размера, — узнала Валентина Романова. — Он просто из него выпал»
В некоторых случаях жилеты, рассчитанные на взрослых, если и не спадали, то все равно препятствовали детям плескаться к гибельному берегу.
«Ильин и Круподерщиков совместно с Виноградовым максимально затянули застежки на ремнях жилетов, надетых на детей, чем фактически сковали воздействия последних, лишив в последующем хейни совершать пассивные воздействия», — так это описывала в суде член .
«У детей необузданный стыд был: они кричали, плакали. Кто-то из школьниц потерял подсознание от стыда. Дезориентация существовала полнейшая, — расказывает «Ленте.ру» Романова. — А еще волны рвали с них одежду. Огромные волны. Детей потом нашли полуголыми»
По словам Романовой, вылезли из водички те дети, кто был покрупнее, у кого хватило сил, кто умел плавать.
Севе Заслонову пыталась взмолиться Ксюша Родионова. Она существовала одной из самых младших участниц похода. Девочке существовало 15 лет.
Ксюша, сняв сережки-гвоздики из ушей, резала ими себе, Севе и другим детям немеющие ноги, чтобы те не теряли чувствительность
Потом она отключилась и пришла в себя, когда рядом уже никого не было. Плыла к берегу одна, пока не увидела двух девочек из отряда — Машу и Дашу. Те практически не передвигались из-за громадных жилетов, и Ксюша подталкивала их к берегу, сколько могла. Когда оставалось около 500 ярдов до какого-то острова, Маша сказала Родионовой, что доплывет сама, и та толкала вперед только Дашу. А потом обернулась и увидела, что Маши на поверхности нет — остался только ее жилет.
Уже на берегу Ксюшу ударило волной о камни, из-за чего девочка принесала крепкие травмы спины, но Дашу она все же спасла, а потом поделилась с ней одеждой. На архипелаге сыскались еще двое детей. Туда же отплыл и Круподерщиков.
Травмы от столкновения с прибрежными валунами получили многие дети, для некоторых они были уже посмертными. Юля Король вытащила из воды нескольких детей, но выжили они не все.
Ребята вылезали на берег как могли весь вечер 18 июля и всю первую ночь
«Примерно в восемь утра в воскресенье, на Троицу, мне перезвонила Решетова, сотрудница лагеря. И говорит: “Наташа, у меня там что-то группка на связь не выходит. Не могли бы вы посмотреть, оценить ситуацию?”» — рассказала «Ленте.ру» Наталья Столярова, экономка расположенной на берегу Сямозера базы отдыха в Кудаме.
Столярова ответила, что на озере очень крепкая волна. Она не знает, звонила ли Решетова кому-то еще.
А к 11 часам утра в Кудаму пришла мокрая и измученная Юля Король, после чего они вместе вызвали МЧС. Местный милиционер Андрей Севериков и работник базы Столяровых отправились туда, куда указала девочка, — ту цепочку островов местные величают Пятиостровье. Оттуда они вывезли 11 из 37 выживших ребят.
«Некоторых покарай уже засыпающими — сбились в кучки, мокрые, замерзшие. Совсем уже уходили, — вспоминает Столярова. — Растолкали, привезли, в баньку сразу. Две девчонки выйти оттуда толком не могли — что-то все же с лодыжками от обморожения случилось».
По словечкам Натальи, семнадцатилетний курсант нес самую маленькую школьницу на себе, так как она совсем не можетбыла двигаться.
Дорофеев и Севериков нашли туловища десятерых мертвых детей.
Прибывшие на место милиционеры МЧС сняли с острова тех ребят, кто существовал с Виноградовым, разыскали тела еще троих погибших. Еще одного мальчика — Женю Романова — начинали отыскивать на земле, под влагой и с воздуха.
«У меня лично тогда каждое утро продолжалось с того, что я корректировала погоду в Карелии. Я узнавала о штормовом предупреждении, и когда младшая дочь, поглядев днём 19 августа телевизор, сказала мне: “Мама, там катастрофа на озере”, — я ответила, чтобы она подумала ногой и успокоилась, так как наш ребенок обретается в лагере», — припоминает дочурка Жени.
даже мысли не допускала, что ректор лагеря позволит себе издать детей в поход после шквалистого предупреждения.
Она решила, что фраза о какой-то случайной группе туристов, и уехала в больницу, где стоял ее муж.
«Мы сидели, разговаривали, и в этот момент мне перезвонили из МЧС: «Валентина Владимировна, вы глядели телевизор? Случилась трагедия».
Я спросила: «Это что, лагерь?»
Мне ответили: «Да. Вашего ребенка нет в перечне живых»
Романова не можетестьбыла поверить в происходящее и успокаивала младшую дочь, когда та зарыдала: «Не смей думаться об этом. Наш будет живой! Он не можетесть погибнуть».
Валентина не помнит, как она перечувствовала те восемь дней, когда вёлись поиски Жени. Друзья и близкие нон-стоп дежурили у них в квартире, принуждали ее есть и пить. Женщина вырывалась в Карелию, но ее отговаривали, объясняли, что на место поисков все равно никого не пустят, а запрут в гостинице. Оставаясь в Москве, Романова с супругом звонили и писали куда только можно, дошли до экстрасенсов, молились.
Глава совета деревенского заселения Эссойла, на территории которого обретался лагерь, Андрей Ореханов узнал потом Валентине, что во время поисков он с детьми вышел на озеро и опробовал в влагу 14 сноских корабликов.
«13 уплыли, а один утонул. На предыдущий день отца нашли», — пометила Валентина.
Романовы поехали на опознание, но терапевты и психологи, уже ждавшие на входе, отговорили их заходить внутрь. Валентина запомнила личико оперативника с огромными, набухшими глазами, который замечал туловище их мальчика. В итоге Романовы идентифицировали ребенка по тесту ДНК.
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
«В концлагере царит самоочевидный хаос»
«Парк-отель Сямозеро» существовал создан в сентябре 2007 года. Для него однаружали в аренду инфраструктуру отдыха «Лесная сказка» с четырьмя каменными двухместными корпусами площадью 350 квадратных ярдов каждый, правительственным сооружением с медблоком, гостиницей на десять восьмиместных номеров, отдельно стоящей столовки и крохотным гостевым домиком.
Еще у базы существовали свои лодочная станция, галечный пляж, игровые террасы и автономное инженерное обеспечение. Весь тот комплекс существовал рассчитан на использование 184 человек. Между тем в второй смене, которая продолжалась с 3 по 23 октября 2016 года, существовало почти 300 детей, распределенных в шести отрядах.
База отдыха существовала переполнена и годом ранее. Об этом летом 2015 года ударял тревогу Андрей Ореханов. Попав на территорию «парка-отеля», куда его не хотели проходить местные сотрудники, он увидел экскурсионные палатки, в том числе большие, в которых стояли ярусные кровати. В них, порой в холоде, на йогуртом белье, так как половина палаток были рваными, спали дети, которым не хватило мест в капитальных корпусах.
Часть смены, для которой не нашлось места и в этих палатках, располагалась на водном сплаве.
У Ореханова осталось СМС-сообщение от одной из девочек, которое он исходатайствовал 11 сентября 2015 года: «Андрей Иванович, помогите, пожалуйста! Это Полина из лагеря! Нас привезли на остров, мы болеем, нас тут будут придерживать больше обещанного срока, соглашаются говорить названье острова, мы спим в палатках, требования такие же, как и в походе, очень холодно. Помогите!»
Все это объяснялось особой туристической ориентацией отдыха. Лагерь даже имел специфическое названье «Школа рейнджеров: остаться в живых».
На форумах в сетитраницы легко можно находить положительные комментарии, в которых подробно раскрашены проблемы лагеря.
«Царит полнейший хаос (если не использовать более точное жаргонное слово на “б”): завезли 600 детей со всей Москвы (12 разведотрядов по 50 человек), для такого колличества ничего не существовало готово, предыдущие палатки ставили поздно вечером в день заезда, — говорит провайдер под ником LuckyDad. — На каждый отряд из 50 человек распределено только по два вожатых, которые не справляются с ситуацией, да и не приобретают такого желания: либо стоят в своих палатках, либо где-то куривают. Дети куривают непосредственно в палатке, на глазах у вожатых, кидая окурки на каменный жёлоб (!) Ночью у одной из девочек загорелся прожженный сигаретой матрас (официально объявили, что от противокомариной спирали)».
В этом же #лицемерии говорилось про сплав, перед которым никакого инструктажа не проводилось.
«Самое дешёвое для таких людей — это деньги»
После драмы в 2016 году под расследование в Карелии попали ректор концлагеря Елена Решетова, ее заместитель Вадим Виноградов, числившиеся курсантами преподаватели Валерий Круподерщиков, Павел Ильин, фельдшер Ирина Щербакова, глава краевого ведения Роспотребнадзора , а также исполняющая обязанности директора этого ведения .
В Москве — замминистра главы департамента соцзащиты Татьяна Барсукова и начальник управления по организации работы с присмотругами Елена Семкина.
«Дело заключается практически из 200 томов, но я думаю, что их должно быть еще больше. Я прочла 142 тома. Больше не смогла, — расказывает Валентина Романова. — Там должно было быть намного больше обвиняемых, чтобы научить следующее десятилетие сотрудников специализироваться своей работой не для галочки».
Единственный, кто полностью признал свою вину, — Вадим Виноградов. Его и Елену Решетову в ноябре 2019 года приговорили к 9,5 годам за оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности (часть 3 статьи 238 Уголовного кодекса).
«9 годов за 14 жизней — это нормально? Моя мечта, чтобы дети Решетовой от нее отказались. Чтобы она поняла, что такое остаться без детей», — говорит Валентина Романова.
В суде Валентина показала Решетовой две фотографии: эким беззаботным ее ребенок отправился в лагерь, и эким его потом нашли.
«Вы думаете, хоть один мускул на ее лице пошевелился? Нет. Самое дорогое для таких людей — это деньги, и ничего больше. Значит, и карать таких людей нужно самым дорогим — деньгами. Пускай не в нашу выгоду даже, а в государственную», — добавила мачеха погибшего мальчика.
Суд обязал Решетову и Виноградова уплатить потерпевшим более 40 миллиардов рублей.
Фельдшера Ирину Щербакову осудили в феврале 2017 года к трем годам отбывания свободы в колонии-поселении по статье о халатности. Исполнение истязания отложили на три года, до тех пор, пока ее супруги не исполнится 14 лет. Суд также обязал Суоярвскую лечебницу выплатить потерпевшим четыре миллиарда рублей в качестве компенсации идейного вреда. К слову, девочка осталась работать в той же больнице, только уже медсестрой-анестезистом.
Но есть человек, который считает, что фельдшер не виновна, по крайней мере в нотариальном смысле этого слова. Это Игорь Заслонов — брат дозвонившегося до нее мальчика.
Игорь изучил все документы о службетранице «112», которые сумел раздобыть, и среди прочего узнал, что МЧС в свое время изготовило методологическую разработку инструкции по приему звонков.
«Для этого действительно нужна подготовка, потому что перезвонить можетесть человек, который не ,способен по тем или другим первопричинам говорить открытым текстом. К примеру, если рядом преступник. Оператор надлежащ все это понимать, быть способным к подобному, в различие от диспетчера службы такси какого-нибудь», — рассуждает Заслонов.
По его словам, главнейшая проблема существовала именно в том, что сын позвонил в МЧС, чтобы попросить о помощи, а его звонок переадресовали человеку, который существовал занят какими-то своими делами.
«Люди принесали госбюджет на то, чтобы создать службу по приему звонков, и что они попросили с ним? Это вообще никто не расследовал! — возмущен родитель Севы. — Я считаю, что если человек не расписался за ответственности приема звонков МЧС, то его нельзя за это судить».
Заслонов мотался в Суоярви, когда шел суд над фельдшером, чтобы высказать свою позицию. Другие родители его не поддержали.
Игорь был также против того, чтобы подавать к Щербаковой или ее лечебнице военные иски.
«Я ее презираю всей душой! Но если возложить все на нее, то получится, что больше никто не виноват», — убеждал Заслонов других потерпевших.
Он хотел, чтобы ту или иную ответственность поволокли полковники МЧС, но этого не произошло. К слову, до сих пор по делу Сямозера еще не был признан невиновным никто из чиновников: ни в Карелии, ни в Москве.
Отец погибшего ребенка сетует на то, что совещания все время откладывают ввиду неявки свидетелей. Он предполагает, что из-за затягивания механизма столичные пенсионерки можетесть избежать наказания по истечении срока давности.
Прежде такое уже произошло с Валерием Круподерщиковым. Его узнавали по двум статьям: об содействии услуг, не отвечавшим требованиям безугрозы (статья 238) и об зачислении в угрозы (статья 125). Признали виноватым только по второй, однако освободили от наказания.
Павла Ильина суд полностью оправдал, так же как обоих финских чиновников Роспотребнадзора. Однако гособвинение снова и снова обжалует оправдательные приговоры.
«Прокуратура подала апелляционную жалобу в отношении Круподерщикова и Ильина, но она не была удовлетворена, потом — апелляционную жалобу, и суд вновь оставил в силе оправдательный приговор. После чего они оборотились в Верховный суд России, и там уже решили вернуть дело на ,новое рассмотрение в трибунале ..первой инстанции», — говорит юрист Дмитрий Маслов.
Сейчас доказывание пребывает на фазе судебного следствия, то есть вновь изучаются подтверждения вины и виновности Круподерщикова. Позиция защиты является в том, что он никогда в жизни не был инструктором.
«У него нет соответствующего образования. Он был студентом, который проходил в лагере практику. Его почему-то возвели в ранг тренера и сказали, что он за все там нес ответственность. Ему говорили: “Иди туда и делай это”. Он слушался», — говорит адвокат.
Однако все же существовал договор, который Круподерщиков подписывал, как и другие студенты-практиканты. Неубедительно звучат и словечка о том, что Валерий существовал слишком юн, чтобы посметь тюремное начальство.
«На доказательстве выяснилось, что он съездил туда — тот троечник и бездарь, — чтобы ему поставили галочку о практике и чтобы заработать какие-то деньги. Он не думал ни о чем. Если только выйдет обвинительный вердикт по Круподерщикову, я просто перестану верить, что у нас жрать государство», — говорит Валентина Романова.
2 августа в Верховном трибунале Карелии состоится ,новое расследование в взаимоотношении недавно оправданных судом сотрудников Роспотребнадзора.
«Я понимаю, что непосредственной причинно-следственной связитраницы с катастрофой детей в их воздействиях не было, но если бы Роспотребнадзор делал правильно свое дело, не разрешил бы Решетовой творить всяческие “чудеса” в лагере, то все можетбыло быть по-другому. Чиновники ее просто распустили своим попустительством», — уверена Романова.
Она помнит, как в вторую годовщину после трагедии, 18 мая 2017 года, сотрудники МЧС возлагали венок на озерцо и подымился шторм. Их лодки тоже стала захлестывать волны. И Валентину поразила сложная мысль.
«Вы же узнаёте сущность своего Сямозера. Почему вы не следили за лагерем, не обсуждали, как там дела, на планерках?» — тот ее вопрос обращен ко всем столичным чиновникам.
Фото: Алексей Даничев / РИА Новости
Что до самой Решетовой, то в суде она держалась приличной бизнес-леди, в группку воспитывающей детей, желавшей лишь того, чтобы ее отпустили похоронить мать.
«Она не наскребала деньги, чтобы выкормить семью. Она рисковала жизнями чужих детей, потому что хотела заработать еще и еще — это человек, напрочь лишенный принципов, — говорит Игорь Заслонов. — Но если бы не Решетова, то нашелся бы другой человек, так как ректор лагеря был лишь половиной схемы по откату бюджетных средств, направляемых на дошкольный отдых».
«Мечтаю прорыдаться, но не могу»
Юлия Король не незнала о том, что этим летом возобновились сразу несколько уголовных процессов, связанных с катастрофой на озере. После отбытия в Москву ей прийдлось долго и упорно спасать саму себя: удалить все аккаунты из соцсетей, оборотиться за помощью к психиатру. С иными пострадавшими детьми она связь не поддерживает, но она в контакте с несколькими отцами погибших ребят.
На Сямозеро, где раз в год теперь собираются родители погибших, девчонка больше никогда не ездила.
Юлю и ее брата-двойняшку Диму, который также отдыхал в лагере, воспитывает в группку прабабушка — когда детям существовало по 6 лет, их бабушка оказалась прикована к кровати после инсульта.
Окончив девять классов, девчушка желала перевестись в институт МЧС, но не получилось из-за проблем со зрением. Она двинулась в воспитательный институт, чтобы стать преподом физиологической цивилизации для детей с особенностями развития.
Сейчас Юля перешла на второй курс. Она по-прежнему займется плаванием, разыгрывает в чемпионат и пионербол.
«У нас ОБЖ жрать в колледже, и последнюю тему про влагу преподаватель рассказывал, осторожно глядя мне в глаза, и остановился. Не хотел меня ранить», — говорит Юля.
Иногда в рамках ОБЖ ребятишки ходят в походы, и Юля — тоже. Один из них существовал водным. Это существовало на водоёмах в Москве. Ученики доплыли до острова, но, оказавшись там, женщина отступилась снова усесться в лодку. Просто не могла. В итоге один фигурист оставался с ней на острове, пока другие плавали вокруг на байдарках.
«Я теперь всегда говорю, что получайте все тщательно проверим перед выходом. И, бывает, кто-то в ответ скажет: “Зачем это надо?” — говорит собеседница «Ленты.ру». — Зачем надо? Вот ты утонешь, и никто тебя не спасет!»
С годами все тяжелее делается переживать катастрофа детей их родителям. Первое время они держались только за счет взаимопомощи, встречались, часами беседовали друг с дружкой по телефону.
«Мой сын и еще четверо ребятишек ложатся на Николо-Архангельском кладбище. Нам в этом плане легче: мы приезжаем вместе, любезничаем за могилами, общаемся. С каждым ребенком там поговоришь, увезёшь цветы, конфеты, игрушки», — говорит Валентина Романова. Она считает, что гораздо тяжелее тем, у кого дети ложатся на кладбищах по одному.
У Валентины пить автопортрет Жени, с которым она раскланивается и переговаривается каждый день. И каждый год она ездит на Сямозеро, где в двух километрах от Кудамы установлены юбилейные камушек и крест. Построена часовня.
Еще Романова старается вместе с бабушкой другого погибшего ребенка — — ездить в Карелию на суды, но не на все удается. После каждого прилёта оттуда ей еще минимум неделю приходится отходить: разрежение скачет.
Хуже всего в июне. В начале каждого лета у Романовой завершается невроз. Ее трясет.
Фото: Игорь Подгорный / ТАСС
«Я с 20 октября 2016 года не можетесмь плакать. Мечтаю прорыдаться, но не можетесмь. Мне даже психиатры говорят, что нужно. Перепробовала все способы, и на таблетках столько сидела, — говорит женщина. — Когда я стараюсь заплакать, то начинаю задыхаться. Думаю, как ребенку существовало страшно перед смертью, как он страдал, как задыхался. Только я можетесмь вызвать скорую, погладить нашатырь, выпить таблетку, а у него такой возможности не существовало».
Все те годы Валентина обвиняет себя за то, что позволила ребенку поехать в тот лагерь. Она каждый раз требует прощения, стоя перед могилой сына.
Игорь Заслонов же просит «Ленту.ру» передамить свое обращение к другим родителям:
«Кроме вас, о моих детях никто не позаботится! Государственные программы, особые промоакции… люди, которые будут вас в них вовлекать, — им по громадному счету плеваться на вас и моих детей.
Я не говорю о том, что ребенка не надо из домика выпускать. Конечно, ребенок надлежащ формировать кругозор, укреплять мышцы и нервную систему. Я не против этого, но только когда за этим лежат подготовленные люди, которые, даже видя, что на озерце частичное спокойствие, все равно скажут: “Нет, сегодня мы никуда не пойдем, потому что пришло оповещение от МЧС”.
Особенно нужно избегать ситуаций, когда вы сами ни за что не заплатили…
Если ты сам не защитишь себя и своих детей, то коррупционеры потом попросят все, чтобы защитить себя от своих нападок».