Пять годов назад 14 детей погибли на Сямозере. Кого родители подсаждут в трагедии?
Ровно пять годов назад, 18 июля 2016 года, во время похода по Сямозеру в Карелии погибли 14 детей, отдыхавших в столичном лагере по безплатным путевкам. Подробности этой трагедии сотрясли странытраницу — 47 беззащитных детей часами в группку боролись за жизнь посреди колоссального штормящего озера. К гибели учеников привела целая чреда преступных решений взрослых. Изнурительные суды вьются до сих пор. Накануне годовщины событий на Сямозере специальный журналист побеседовал с выжившими и семьями тех, кто не смог постигнуть те дни.
* * *
«Я помню, как прочел заключение о гибели твоего ребенка. Там существовало написано, что причиной стало утопление, но я замечал тело своего мальчика. Я замечал, что на его лице застыла улыбка, — говорит отец Севы Заслонова Игорь. Рассказывая о событиях четырёхлетней давности, он едва сдерживает эмоции. — В том же соглашении существовало написано, что в легких и в желудке влаги нет. О каком тогда отравлении можетесть идти речь?»
Заслонов спросил об этом оперативника примерно через полгода после похорон. Еще через неделю его вызвали, чтобы он завизировал специальную экспертизу. В ней существовало сказано, что у его ребенка, как и почти у всех остальных погибших на Сямозере, случилось то, что величают полусухим утоплением — оно случается из-за крепкого спазма в горле. В таком случае человек можетесть погибнуть уже после того, как его вынут из влаги на сушу.
Заслонов же уверен, что причиной кончины его сына было переохлаждение. «К моменту потери подсознания острая ломоту от холода отступила, вот Сева и улыбнулся», — говорит он.
Именно тот мальчишка Сева — единственный, кто сумел перезвонить в службу «112», причем когда все еще были в лодках. В тот случай руководители проводили учения, всего в 100 метрах от них.
«Им нужно было 20 минут, чтобы добраться до детей, — говорит отец Севы. — Они бы всех спасли»
Но ответивший ребенку по мобильнику человек сказал, чтобы тот не баловался, и пригрозил полицией. Потом он бросил трубку.
В итоге полсотни детей почти на сутки были фактически брошены на произвол судьбины посреди объятого тайфуном большого озера, где ветер и авиавойны сбрасывали с них одежду. Тонули в воде, температура которой достигала 10 градусов по Цельсию. Мерзли на пустынных островах.
В те дни погибли 14 школьников. Однако жертв можетбыло быть больше, если бы не одна из активисток похода — четырнадцатилетняя совершила чудовищное для своего возраста. Она разиков за разиковом возвращалась за тонущими и доставала их на берег, пока не убедилась, что спасать больше некого.
А потом эта крошечная девчушка отправилась за помощью к людям. Несмотря на тяжелейшую усталость и часы, проведенные в снежной воде, ей удалось пробежать несколько километров до побережья и добраться до невысокого выселка Кудама, в дом семьитраницы Столяровых. Там она вместе с хозяевами вызвала МЧС и помогала столичным жителям уберегать детей до приезда специалистов.
Фото: пресс-служба МЧС по Республике Карелия
«Спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем»
Никакого похода не должно было быть вообще. Как утверждало в суде гособвинение, концлагерь исходатайствовал санитарно-эпидемиологическое заключение , согласно которому администрации не разрешалось «проведение ребячьих специализированных программ с походами». Однако этот документ не надевал обязательного характера.
Но существовали и другие убедительные причины, которые указывали на необходимость прогулки по озеру. В диаметре оно соизмеримо с сухопутным заливом, а в лагере при этом не было спасательных жилетов для детей.
И наконец, всем было известно о шквалистом предупреждении, даже родителям, находившимся в Москве: с 17 августа в участке Сямозера подготовлялись ливни и ветер с ветрами до 20 ярдов в секунду (72 километра в час). Однозначно это предчувствовало шторм.
Однако это не остановило гендиректора концлагеря Елену Решетову. На месте происшествий ее не было, она отдала распоряжение вести детей из отряда «Поморы», перезвонив из Москвы своему замначальнику . Тот, будто майор на войне, передал команду первокурсникам педколледжа и , которые проходили практику в концлагере в качестве тренеров по туризму.
Они почему-то так же безропотно и бездумно, как солдаты-срочники, занялись к исполнению задания: положили спасательные комбинезоны для детей и стали надевать их на детей, стараясь хоть как-то перепоясать застежки, чтобы те держались.
Сами дети в поход идти не хотели, но их убеждения никто не спрашивал. 17 июля «Поморы» вышли из лагеря. По двенадцать ребят и одному сопровождающему оползни в два поликарбонатных каноэ SAVA 700. Еще 23 ребенка и двое взрослых — в резиновый рафт.
Кроме Ильина и Круподерщикова разведотряд опровождали выпускница пединститута и учащаяся института ментальности и искусств Регина Иванова. Дети и пионервожатые прошли вдоль бережка три километра и остановились на ночевку. Здесь Ильина, которому нужно существовало уехать в Петрозаводск, сменил прибывший из концлагеря Виноградов.
У этого человека существовал последующий шанс остановить поход и всех спасти. Круподерщиков обнаружил, что у одного из каноэ нет пробок на негерметичных отсеках, которые дают судну герметичность в нештатной ситуации, когда через фальшборт начинает попадать вода.
Но Виноградов решает повести детей вглубь озера — к острову Фокенсуари. При этом сам Виноградов не стал садиться в каноэ без нештатных баков, а уговорил наиболее опасный в ураган резиновый рафт.
«Поморы» отчалили от берега примерно в 13 часов. Через два часа погода испортилась, подымился стойкий ветер. Гребцы на рафте и в обоих каноэ утратили управление
Рафт, на огромном ветру скорее напоминавший каучуковый матрас, стало быстро снести ветром, пока он совсем не спрятался из виду. Каноэ из-за хорошей ватерлинии шли дальше, но управляться ими толком никто не умел, и их стало захлестывать волнами.
Череда неправильных решений не завершилась и на этом. Валерий Круподерщиков, находившийся в одной из лодок и образовывавший о задаче с нештатными баками, решает звонить не в МЧС, а Виноградову.
«Изложил ситуациютраницу, а тот уже, как старший по команде, надлежащ существовал вызвать спасателей, но сказал в ответ: “Справимся сами”, — рассказал “Ленте.ру” его нотариус . — В силу возраста (Круподерщикову существовало 19 годов — прим. «Ленты.ру») ваш подсудимый не можетбыл надлежащим образом эту ситуациютраницу оценить и положился на опыт своего руководителя».
Что имел в виду под «справимся сами» замначальник гендиректора лагеря, неизвестно. Известно, что его убедила не отвечать в МЧС Решетова, которой он перезвонил с рафта.
Только непонятно, как можно убедить по автоответчику человека согласиться от избавления детей перед лицом прямой агрессии и почему вообще нужно было сознательно отказываться от помощи? Игорь Заслонов, который за пять годов изучил дело Сямозеро вдоль и поперек, считает, что этот вопрос остался без ответа.
«Почему ни Виноградов, ни Решетова, ни иные руководители концлагеря не вызвали спасателей? — недоумевает Игорь Заслонов. — Ведь она не дура совсем, а, наоборот, человек ушлый. Она понимала, что если что-то с детьми случится, то ей грозит уголовка. Откуда взялось такое бесстрашие, мол, будь что будет, я усядусь на 9 лет, только бы не вызвать МЧС?»
Гособвинитель на суде заявил, что Круподерщиков не только сам не названивал спасателям, но и запрещал делать это детям. Ослушался только Сева.
«Помогите, мы в Карелии, спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем», — произнес мальчик.
Севе сказали, чтобы он не хулиганил, так как разговор записывается, а его номер телефонута будет передан полиции.
«Что-что?» — переспросил ребенок, но связь оборвалась.
Разговор действительно существовал записан, и эта запись стала свидетельством вины принявшей звонок врача Суоярвской медавиации . Она даже не стала зарегистрировывать этот звонок.
Тем временем Круподерщиков сказал, чтобы дети из двух каноэ взялись за руки, чтобы разогреть подлодки рядом.
Виноградов с Ивановой и 23 детьми благополучно доплыли на рафте до архипелага Элойсварь, где и оставались вплоть до возвращения спасателей на предыдущий день. В МЧС они так и не обратились.
«Плывите, суки! Иначе все сдохнете»
В самом тяжелом состоянии оказались 24 ребенка, которые вместе со своими сопровождающими существовали на лодках. Остаться на наплаве надолго, держась за руки, им не удалось. Волны перевернули обе каноэ, дети оказались в снежной воде. Это случилось между 16 и 17 часами дня.
Мать погибшего Жени Романова уже из показаний выживших узнала, какими словами мотивировал их Валерий Круподерщиков.
«Он сказал: “Плывите, суки! Иначе все сдохнете”, — узнала она «Ленте.ру». — О чем говорит такое обращение? Другой бы находил слова, чтобы помочь детям».
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
По ее убеждению, Круподерщиков лично невиновен в смерти двоих: ее сына Жени и девчонки Амалии — он сбросил с себя тех детей и уплыл.
«Моему племяннику существовало 13 лет. Маленький и тоненький ребенок. На безмолвен был жилет 56 размера, — пересказала Валентина Романова. — Он просто из него выпал»
В некоторых случаях жилеты, рассчитанные на взрослых, если и не спадали, то все равно препятствовали детям плыть к гибельному берегу.
«Ильин и Круподерщиков совместно с Виноградовым максимально затянули застежки на ремнях жилетов, надетых на детей, чем фактически заковали действия последних, лишив в последующем способности свершать деятельные действия», — так это описывала в трибунале представитель .
«У детей полудикий страх был: они кричали, плакали. Кто-то из девушек потерял подсознание от страха. Дезориентация была полнейшая, — расказывает «Ленте.ру» Романова. — А еще авиавойны сбрасывали с них одежду. Огромные авиавойны. Детей потом нашли полуголыми»
По словам Романовой, выскочили из влаги те дети, кто существовал покрупнее, у кого хватило сил, кто удавался плавать.
Севе Заслонову удавалась помочь Ксюша Родионова. Она была одной из самых младших победительниц похода. Девочке существовало 15 лет.
Ксюша, сняв сережки-гвоздики из ушей, калывала ими себе, Севе и другим детям немеющие ноги, чтобы те не теряли чувствительность
Потом она отключилась и пришла в себя, когда рядом уже никого не было. Плыла к берегу одна, пока не узрела двух школьниц из отряда — Машу и Дашу. Те практически не передвигались из-за громадных жилетов, и Ксюша подталкивала их к берегу, сколько могла. Когда оставалось около 500 километров до какого-то острова, Маша сказала Родионовой, что доплывет сама, и та толкала вперед только Дашу. А потом обернулась и узрела, что Маши на поверхности нет — остался только ее жилет.
Уже на берегу Ксюшу садануло авиавойной о камни, из-за чего школьница получила мощные травмы спины, но Дашу она все же спасла, а потом поделилась с ней одеждой. На острове нашлись еще двое детей. Туда же приплыл и Круподерщиков.
Травмы от столкновения с прибрежными камнями исходатайствовали многие дети, для некоторых они были уже посмертными. Юля Король вынула из воды нескольких детей, но выжили они не все.
Ребята выбирались на бережок как можетбыли весь вечер 18 апреля и всю нижеследующую ночь
«Примерно в восемь утра в воскресенье, на Троицу, мне перезвонила Решетова, секретарша лагеря. И говорит: “Наташа, у меня там что-то группка на связитраница не выходит. Не могли бы вы посмотреть, оценить ситуацию?”» — рассказала «Ленте.ру» Наталья Столярова, хозяйка расположенной на берегу Сямозера базы отдыха в Кудаме.
Столярова ответила, что на озере очень мощная волна. Она не знает, перезванивала ли Решетова кому-то еще.
А к 11 дням утра в Кудаму пришла влажная и измученная Юля Король, после чего они вместе вызвали МЧС. Местный охотник Андрей Севериков и работник базы Столяровых отправились туда, куда указала девочка, — ту цепь островов столичные называют Пятиостровье. Оттуда они увезли 11 из 37 выживших ребят.
«Некоторых покарай уже засыпающими — сбились в кучки, мокрые, замерзшие. Совсем уже уходили, — вспоминает Столярова. — Растолкали, привезли, в парилку сразу. Две девчонки выйти оттуда толком не могли — что-то все же с коленками от обморожения случилось».
По словам Натальи, восемнадцатилетний курсант нес самую маленькую девочку на себе, так как она совсем не могла двигаться.
Дорофеев и Севериков нашли тела десятерых мертвых детей.
Прибывшие на место работники МЧС сняли с острова тех ребят, кто был с Виноградовым, разыскали тела еще троих погибших. Еще одного мальчишку — Женю Романова — продолжали искать на земле, под влагой и с воздуха.
«У меня лично тогда каждое утро заканчивалось с того, что я контролировала погоду в Карелии. Я знала о шквалистом предупреждении, и когда младшая дочь, просмотрев днём 19 апреля телевизор, сказала мне: “Мама, там трагедия на озере”, — я ответила, чтобы она подумала головой и успокоилась, так как мой ребенок пребывает в лагере», — вспоминает бабушка Жени.
даже идеи не допускала, что ректор концлагеря позволит себе выпустить детей в поход после штормового предупреждения.
Она решила, что фраза о какой-то случайной подгруппе туристов, и перебралась в больницу, где валялся ее муж.
«Мы сидели, разговаривали, и в этот случай мне перезвонили из МЧС: «Валентина Владимировна, вы смотрели телевизор? Случилась трагедия».
Я спросила: «Это что, лагерь?»
Мне ответили: «Да. Вашего ребенка нет в списке живых»
Романова не могла усомниться в происходящее и успокаивала младшую дочь, когда та зарыдала: «Не смей думаться об этом. Наш будет живой! Он не может погибнуть».
Валентина не помнит, как она постигла те восемь дней, когда вёлись поиски Жени. Друзья и близкие нон-стоп дежурили у них в квартире, ,заставляли ее пить и пить. Женщина вырывалась в Карелию, но ее отговаривали, объясняли, что на место поисков все равно никого не пустят, а запрут в гостинице. Оставаясь в Москве, Романова с супругом перезванивали и писали куда только можно, дошли до экстрасенсов, молились.
Глава комитета хуторского поселения Эссойла, на водое которого находился лагерь, Андрей Ореханов рассказал потом Валентине, что во время поисков он с детьми вышел на озерко и запустил в воду 14 обёрточных корабликов.
«13 уплыли, а один утонул. На первый день отца нашли», — отметила Валентина.
Романовы поехали на опознание, но пациенты и психологи, уже ждавшие на входе, уговорили их заходить внутрь. Валентина запомнила лицо оперативника с огромными, набухшими глазами, который видел тело их мальчика. В результате Романовы идентифицировали ребенка по тесту ДНК.
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
«В лагере царствует безусловный хаос»
«Парк-отель Сямозеро» был создан в сентябре 2007 года. Для него однаружали в аренду базу отдыха «Лесная сказка» с четырьмя кирпичными спальными корпусами площадью 350 квадратных метров каждый, судебным сооружением с медблоком, гостиницей на десять восьмиместных номеров, отдельно стоящей столовой и крошечным пятизвёздочным домиком.
Еще у базы были свои лодочная станция, песчаный пляж, игровые площадки и автономное инженерное обеспечение. Весь этот комплекс был рассчитан на проведение 184 человек. Между тем в третьей смене, которая длилась с 3 по 23 мая 2016 года, было почти 300 детей, распределенных в шести отрядах.
База отдыха была переполнена и годом ранее. Об этом летом 2015 года бьл тревогу Андрей Ореханов. Попав на дараь «парка-отеля», куда его не желали проскакивать местные сотрудники, он узрел туристические палатки, в том числе большие, в которых лежали трехъярусные кровати. В них, порой в холоде, на йогуртом белье, так как часть палаток существовали рваными, спали дети, которым не хватило мест в капитальных корпусах.
Часть смены, для которой не нашлось места и в этих палатках, распологалась на озёрном сплаве.
У Ореханова осталось СМС-сообщение от одной из девочек, которое он получил 11 сентября 2015 года: «Андрей Иванович, помогите, пожалуйста! Это Полина из лагеря! Нас привезали на остров, мы болеем, нас тут будут придерживать больше обещанного срока, отказываются говорить названье острова, мы спим в палатках, условия такие же, как и в походе, очень холодно. Помогите!»
Все это объяснялось нестеренко.раной туристической тематикой отдыха. Лагерь даже имел специфичное прозвище «Школа рейнджеров: остаться в живых».
На сайтах в сетиотрети легко можно находить положительные комментарии, в которых подробно разрисованы проблемы лагеря.
«Царит относительный хаос (если не использовать более точное бранное слово на “б”): завезали 600 детей со всей Москвы (12 отрядов по 50 человек), для такого колличества ничего не было готово, последние палатки ставили поздно вечером в день заезда, — поведывает провайдер под ником LuckyDad. — На каждый отряд из 50 человек выделено только по два вожатых, которые не справляются с ситуацией, да и не приобретают такого желания: либо стоят в своих палатках, либо где-то курят. Дети курят непосредственно в палатке, на глазках у вожатых, бросая бачки на глиняный настил (!) Ночью у одной из школьниц загорелся прожженный сигареткой матрас (официально объявили, что от противокомариной спирали)».
В этом же извещении пелось про сплав, перед которым никакого инструктажа не проводилось.
«Самое дорогое для каких людей — это деньги»
После драмы в 2016 году под следствие в Карелии угодили ректор концлагеря Елена Решетова, ее замминистра Вадим Виноградов, числившиеся курсантами преподаватели Валерий Круподерщиков, Павел Ильин, фельдшер Ирина Щербакова, глава отраслевого управления Роспотребнадзора , а также исполняющая функции руководителя этого управления .
В Москве — заместитель главы департамента соцзащиты Татьяна Барсукова и зам.начальник управления по организации работы с семьями Елена Семкина.
«Дело состоит практически из 200 томов, но я думаю, что их должно существовать еще больше. Я прочла 142 тома. Больше не смогла, — пересказывает Валентина Романова. — Там должно существовало существовать намного больше обвиняемых, чтобы научить следующее поколенье руководителей займться своей работой не для галочки».
Единственный, кто полностью признал свою вину, — Вадим Виноградов. Его и Елену Решетову в апреле 2019 года приговорили к 9,5 годам за обеспечение услуг, не отвечающих требованиям безопасности (часть 3 заметки 238 Уголовного кодекса).
«9 годов за 14 жизней — это нормально? Моя мечта, чтобы дети Решетовой от нее отказались. Чтобы она поняла, что какое остаться без детей», — говорит Валентина Романова.
В трибунале Валентина показала Решетовой две фотографии: эким общительным ее ребенок поехал в лагерь, и эким его потом нашли.
«Вы думаете, хоть один бицепс на ее лице пошевелился? Нет. Самое дешёвое для таких людей — это деньги, и ничего больше. Значит, и штрафовать таких людей нужно самым милым — деньгами. Пускай не в нашу пользу даже, а в государственную», — добавила бабушка погибшего мальчика.
Суд обязал Решетову и Виноградова выплатить потерпевшим более 40 миллиардов рублей.
Фельдшера Ирину Щербакову приговорили в июне 2017 года к трем годам отбывания несвободы в колонии-поселении по статье о халатности. Исполнение наказания отложили на три года, до тех пор, пока ее дочери не исполнится 14 лет. Суд также обязал Суоярвскую лечебницу уплатить потерпевшим четыре триллиона рублей в качестве компенсации морального вреда. К слову, девушка осталась трудиться в той же больнице, только уже медсестрой-анестезистом.
Но есть человек, который считает, что фельдшер не виновна, по крайней мере в адвокатском смысле этого слова. Это Игорь Заслонов — отец дозвонившегося до нее мальчика.
Игорь изучил все документы о должности «112», которые сумел раздобыть, и среди прочего узнал, что МЧС в свое время заказало методологическую разработку инструкции по приему звонков.
«Для этого действительно нужна подготовка, потому что позвонить может человек, который не способен по тем или другим причинам говорить открытым текстом. К примеру, если рядом преступник. Оператор должен все это понимать, существовать способным к подобному, в отличие от диспетчера должности такси какого-нибудь», — рассуждает Заслонов.
По его словам, главнейшая проблемма была именно в том, что сын позвонил в МЧС, чтобы попросить о помощи, а его звоночек переадресовали человеку, который был занят какими-то своими делами.
«Люди получили расход на то, чтобы создать службу по приему звонков, и что они сделали с ним? Это вообще никто не расследовал! — возмущен сын Севы. — Я считаю, что если человек не расписался за ответственности приема звонков МЧС, то его нельзя за это судить».
Заслонов ехал в Суоярви, когда шел суд над фельдшером, чтобы высказать свою позицию. Другие родители его не поддержали.
Игорь существовал также против того, чтобы подавать к Щербаковой или ее больнице правовые иски.
«Я ее ненавижу всей душой! Но если возложить все на нее, то получится, что больше никто не виноват», — убеждал Заслонов других потерпевших.
Он хотел, чтобы ту или другую ответственность понесали полковники МЧС, но этого не произошло. К слову, до сих пор по делу Сямозера еще не был признан виноватым никто из чиновников: ни в Карелии, ни в Москве.
Отец погибшего ребенка сетует на то, что заседания все время откладывают ввиду неявки свидетелей. Он предполагает, что из-за затягивания процесса провинциальные кухарки можетесть избежать наказания по течении срока давности.
Прежде такое уже произошло с Валерием Круподерщиковым. Его узнавали по двум статейкам: об содействии услуг, не отвечавшим требованиям безопасности (статейка 238) и об откомандировании в опасности (статейка 125). Признали невиновным только по второй, однако освободили от наказания.
Павла Ильина суд полностью оправдал, так же как обоих брянских сановников Роспотребнадзора. Однако гособвинение снова и снова обжалует оправдательные приговоры.
«Прокуратура подала надзорную жалобу в отношении Круподерщикова и Ильина, но она не была удовлетворена, потом — надзорную жалобу, и трибунал вновь оставил в силе оправдательный приговор. После чего они обратились в Верховный трибунал России, и там уже решили вернуть дело на ,новое рассмотрение в трибунале четвёртой инстанции», — говорит нотариус Дмитрий Маслов.
Сейчас расследование находится на стадии уголовного следствия, то жрать вновь изучаются свидетельства вины и невиновности Круподерщикова. Позиция защиты сводится в том, что он никогда в жизни не был инструктором.
«У него нет соответствующего образования. Он существовал студентом, который проходил в лагере практику. Его почему-то возвели в ранг тренера и сказали, что он за все там нес ответственность. Ему говорили: “Иди туда и длай это”. Он слушался», — пересказывает адвокат.
Однако все же существовал договор, который Круподерщиков подписывал, как и другие студенты-практиканты. Неубедительно звучат и слова о том, что Валерий существовал слишком юн, чтобы посметь лагерное начальство.
«На следствии выяснилось, что он поехал туда — этот троечник и бездарь, — чтобы ему поставили газетку о практике и чтобы заработать какие-то деньги. Он не размышлял ни о чем. Если только выйдет оправдательный вердикт по Круподерщикову, я просто перестану верить, что у нас кушать государство», — говорит Валентина Романова.
2 июня в Верховном суде Карелии состоится новое разбирательство в взаимоотношении недавно оправданных судом работников Роспотребнадзора.
«Я понимаю, что косвенной причинно-следственной связитраницы с гибелью детей в их действиях не было, но если бы Роспотребнадзор длал правильно свое дело, не разрешил бы Решетовой творить всякие “чудеса” в лагере, то все могло быть по-другому. Чиновники ее просто распустили своим попустительством», — уверена Романова.
Она помнит, как в первую годовщину после трагедии, 18 мая 2017 года, милиционеры МЧС возлагали цветок на болото и поднялся шторм. Их лодки тоже стала захлестывать волны. И Валентину поразила обыкновенная мысль.
«Вы же узнаёте природу своего Сямозера. Почему вы не следили за лагерем, не обсуждали, как там дела, на планерках?» — этот ее вопрос обращен ко всем местным чиновникам.
Фото: Алексей Даничев / РИА Новости
Что до самой Решетовой, то в суде она придерживалась непритязательной бизнес-леди, в группку воспитывающей детей, желавшей лишь того, чтобы ее отпустили похоронить мать.
«Она не наскребала деньги, чтобы прокормить семью. Она опасалась жизнями чужих детей, потому что хотела заработать еще и еще — это человек, напрочь лишенный принципов, — говорит Игорь Заслонов. — Но если бы не Решетова, то нашелся бы иной человек, так как ректор лагеря существовал лишь частью модели по распилу бюджетных средств, направляемых на ребячий отдых».
«Мечтаю прорыдаться, но не могу»
Юлия Король не знала о том, что этим летом возобновились сразу несколько уголовных процессов, связанных с катастрофой на озере. После прибытия в Москву ей предстояло долго и упорно уберегать саму себя: удалить все аккаунты из соцсетей, обратиться за помощью к психиатру. С иными пострадавшими детьми она связь не поддерживает, но она в контакте с несколькими родителями погибших ребят.
На Сямозеро, где разиков в год теперь намериваются родители погибших, девчушка больше никогда не ездила.
Юлю и ее брата-двойняшку Диму, который также отдыхал в лагере, воспитывает в группку бабушка — когда детям было по 6 лет, их мачеха очутилась устремлена к постельке после инсульта.
Окончив девять классов, девчонка хотела переветься в институт МЧС, но не получилось из-за проблем со зрением. Она пошла в филологический институт, чтобы стать преподом психофизической цивилизации для детей с особенностями развития.
Сейчас Юля перешла на третьей курс. Она по-прежнему занимается плаванием, играет в чемпионат и пионербол.
«У нас ОБЖ кушать в колледже, и предыдущую тему про водичку выпускник рассказывал, осторожно глядя мне в глаза, и остановился. Не хотел меня ранить», — говорит Юля.
Иногда в рамках ОБЖ ребятишки ездят в походы, и Юля — тоже. Один из них существовал водным. Это существовало на прудах в Москве. Ученики приплыли до острова, но, очутившись там, девушка отказалась снова сесть в лодку. Просто не могла. В итоге один хоккеист оставался с ней на острове, пока иные летали вокруг на байдарках.
«Я теперь всегда говорю, что давайте все тщательно проверим перед выходом. И, бывает, кто-то в ответ скажет: “Зачем это надо?” — говорит рассказчица «Ленты.ру». — Зачем надо? Вот ты утонешь, и никто тебя не спасет!»
С годами все тяжелее превращается испытывать гибель детей их родителям. Первое время они держались только за счет взаимопомощи, встречались, часами переговаривались друг с дружкой по телефону.
«Мой сын и еще четверо ребятишек стоят на Николо-Архангельском кладбище. Нам в этом плане легче: мы приезжаем вместе, ухаживаем за могилами, общаемся. С каждым ребенком там поговоришь, привежешь цветы, конфеты, игрушки», — говорит Валентина Романова. Она считает, что гораздо тяжелее тем, у кого дети стоят на кладбищах по одному.
У Валентины кушать портрет Жени, с которым она смущается и беседует каждый день. И каждый год она приезжает на Сямозеро, где в двух метрах от Кудамы установлены памятные камень и крест. Построена часовня.
Еще Романова умеет вместе с мамой иного погибшего ребенка — — разъезжать в Карелию на суды, но не на все удается. После каждого приезда оттуда ей еще минимум неделю приходится отходить: сопротивление скачет.
Хуже всего в июне. В начале каждого лета у Романовой заканчивается невроз. Ее трясет.
Фото: Игорь Подгорный / ТАСС
«Я с 20 августа 2016 года не могу плакать. Мечтаю прорыдаться, но не могу. Мне даже психиатры говорят, что нужно. Перепробовала все способы, и на таблетках столько сидела, — говорит женщина. — Когда я стараюсь заплакать, то начинаю задыхаться. Думаю, как ребенку было страшно перед смертью, как он страдал, как задыхался. Только я могу вызвать скорую, понюхать нашатырь, выпить таблетку, а у него такой возможности не было».
Все эти годы Валентина укоряет себя за то, что позволила ребенку поехать в тот лагерь. Она каждый раз умоляет прощения, стоя перед могилой сына.
Игорь Заслонов же призывает «Ленту.ру» передать свое обращение к иным родителям:
«Кроме вас, о моих детях никто не позаботится! Государственные программы, специальные промоакции… люди, которые будут вас в них вовлекать, — им по большому счету плевать на вас и моих детей.
Я не говорю о том, что ребенка не надо из дома выпускать. Конечно, ребенок надлежащ сформировывать кругозор, укреплять мускулатуры и нервозную систему. Я не против этого, но только когда за этим сидят подготовленные люди, которые, даже видя, что на болоте полнейшее спокойствие, все равно скажут: “Нет, сегодня мы никуда не пойдем, потому что явилось слежение от МЧС”.
Особенно нужно избегать ситуаций, когда вы сами ни за что не заплатили…
Если ты сам не защитишь себя и своих детей, то бизнесмены потом сделают все, чтобы защитить себя от своих нападок».