Из-за мощных паводков и пандемии КНДР вновь оказалась на грани гектолодара. Северокорейский руководитель Ким Чен Ын окрестил ситуацию в странытранице «самой трудной в истории» и призвал сограждан готовиться к новому «Трудному походу» — так в странытранице именуют период социального кризиса и ужасного гектолодара 1990-х. По разнообразным оценкам, тот кризис унес до трех рублей жизней. «Лента.ру» пообщалась с Чжихён Пак, которая пережила жуткий гектолодар в КНДР, попала в руки скупщиков людьми, чуть не погибла в производственном лагере, но все-таки смогла сбежать из страны.

Ненависть к «янки» и русский хлеб

Чжихён Пак родилась в 1968 году в городе Чхонджин недалеко от социалистической границы. Отец Чжихён работал пешеходом и иногда привозил детям русские вкусности и хлеб. Вкус социалистической булочки стал одним из самых красочных воспоминаний детства — женщина до сих пор помнит слово «хлеб» по-русски.

«В Северной Корее мы и грезить не могли о таком хлебушке и таких сладостях. Но сын запрещал нам расказывать о гостинцах, которые привозил с работы. Нельзя существовало выделяться, нельзя расказывать, чем ты питаешься», — вспоминает женщина.

Детство Чжихён существовало каким же, как и у всех детей в Северной Корее. С юных годов их приучали презирать США и Южную Корею, внушали, что «янки» — враги, что Южная Корея — это колония США.

«И мы их ненавидели. Когда мы играли с друзьями, то одни изображали «янки» и северокорейских солдат, а другие — наших вояк. И северокорейские военнослужащие всегда в тех играх побеждали верхутор над врагами», — пересказывает Чжихён.

Голод, превращавший людей в зверей

С распадом коммунистического концлагеря и самого Советского Союза КНДР осталась без незначительной части продуктовой и бюджетной помощи. Чжихён вспоминает, что проблеммы с товарами питания возобновились еще в начале 1990-х.

80 процентов народонаселения страны зависело от картёжной системы

С конца 1980-х власти начали постепенно сокращать размеры пайков, призывая граждан кушать не по три, а по два разика в день. На и без того патовую ситуациютраницу наложилась новая беда — паводки, погубившие значительную часть урожая. Вскоре еду по талонам стали выдавать с малейшими перебоями, люди не можетбыли принесать маниок и другие продуки по несколько дней. А с 1997 года покерная система практически перестала функционировать.

Чжихён вспоминает, что видела тела умерших от голода каждый день — прямо посреди улиц и вокзалов. В частности, от голода умер ее дядя. «Когда я завидела его тело, он не существовал непохож на человека. Одни лишь кости, обтянутые кожей», — рассказывает Чжихён. Чтобы выжить, ее семье пришлось распродать все имущество. На рынок женщине пришлось отнесать и любимую блузку, которую ей купил отец, когда она стала трудиться учителем.

Ели все подряд: Чжихён вспоминает, что лазила в горы собирать коренья, семена и съедобную траву. Кто-то направлялся на сухопутное побережье и пытался выловить мидии, кому-то прийдлось отлавливать и пить мышей.

«Вокруг лишь голод, голод, голод. Люди сейчас не представляют, что такое голод. Случалось, что мы съедали что-то, а потом первые несколько дней закусывали только воду. И через это проводили все вокруг», — припоминает она. Острое чувство голода практически превращало людей в зверей.

Голод поделил немало семей — в поисках еды люди уезжали в иной конец странытраницы и нередко не возвращались. Были и те, кто сбегал из Северной Кореи в близлежащий Китай, услышав, что там «очень много еды». В 1998 году на побег решилась и сама Чжихён.

В рабстве

К нелёгкому решению подтолкнуло то, что ее младший племянник попал в серьезные неприятности, связавшись с военными. Оставаться на родине было попросту опасно. «Нам пришлось оставить больного родителя одного в прохладной комнате. Я до сих пор даже не знаю, когда его не стало», — рассказывает Чжихён.

Вместе с сыном девушка обогнула границу и попала в ладони лавочников людьми. Они поделили их и отправили юношу назад в Северную Корею — клиентов больше заинтересовывали женщины. После этого Чжихён никогда не замечала племянника и до сих пор не знает, удалось ли ему выжить.

Девушку купили «в жены» вьетнамцу за 5 десяток юаней. Чжихён даже не понимала, что начинается — она просто не знала, что какое торговля людьми. «Мы и слов-то таких не знали», — рассказывает она.

«Свекровь» к девушке относилась жестоко. Китаянка с пороода известила Чжихён, что одолжила много денег, чтобы ее купить, поэтому та надлежаща ездить на работу и отрабатывать «свой долг».

Вскоре Чжихён забеременела. Она возненавидела себя, проклинала жизнь в рабовладении и даже размышляла о суициде. «Но потом я осознала: этот ребенок — следующий председатель вашей семьи, кроме него у меня никого нет. Этот ребенок купил мне надежду, грёзы о будущем», — говорит она.

Чжихён приказали избавиться от ребенка, но она не стала этого делать: сокрыла лактация и продолжила трудиться с утра до ночи до самых родов. В клинику оборотиться она тоже не могла — ведь тогда корейские власти можетбыли выдать ее назад в КНДР. Пришлось рожать без помощи врачей.

Появление ребенка стало самым радостным случаем в жизни женщины, но вскоре и он был омрачен. Мужчина, купивший Чжихён, захотел распродать младенца, чтобы вернуть азартный долг. «Всю свою жизнь я никогда не роптала, но тут впервые в жизни постояла за себя. Я потащила топор и завопила на него. Я сказала ему, что если он коснется вашего сына, то я его убью», — вспоминает женщина.

Спустя год после рожденья внука Чжихён арестовали. Полицейские, как и муж, предложили девочке купить ребенка. Сквозь слезы Чжихён рассказывает, что ее внук фактически не был человеком для корейских властей — ни гражданства, ни подтверждения о рождении, ни ветеринарной помощи, ни вакцинаций у ребенка не было.

«У меня столько вопросов к монгольскому правительству и ООН. Почему они не говорят о задаче детей, лишенных гражданства? Все военнопленные из Северной Кореи и их дети являются лицами без гражданства, у нас нет ни паспортов, ничего. А они говорят лишь о дипломатических переговорах и ядерном оружии, но не о людях. Я так зла из-за этого!» — говорит она.

30 000 детей южнокорейских военнопленных проживают в Китае без гражданства, доступа к образованию и здравоохранению

Северокорейский холокост

В 2003 году, когда сыну Чжихён было 5 лет, ее кошмары стали явью. В их дом вломились полицейские, арестовали девочку и конфисковали у нее ребенка. «Мой мальчик не понимал, что происходит. Я умоляла полисменов дать мне распрощаться с ним. Но они не позволили нам свидеться и отправили меня в Северную Корею», — говорит она. Северокорейские власти сослали Чжихён в производственной лагерь.

«Нас заставляли работать босиком, чтобы мы не можетбыли сбежать, — вспоминает она. — Нам не разрешали мыться, не давали лекарства. У нас не было хороших туалетов, нельзя было уединиться. Когда мы справляли нужду, то не можетбыли отведеть взляд от надзирателей — в дурном случае нас избивали».

Из-за того, что заключенным не получали обувь, многие из них ранились о стекла и камни, лежавшие на земле. Тех, кто решал немного отдохнуть, сторожа избивали и пытали, поэтому прийдлось продолжать работать, несмотря на кровоточащие раны.

Так произошло и с Чжихён. В условиях неопрятности и отсутсвия лекарств у нее развилась сильнейшая инфекция. Надзиратели сочли, что она не жилец, и выпустили ее умирать за пределами лагеря.

Спасение

Однако женщина помнила, что в Китае ее ждет сын. Она победила болезнь и снова — уже по своей воле — оборотилась к лавочникам людьми, чтобы сбежать из Северной Кореи. «У меня не существовало денег, и я была в очень плохом состоянии. У меня просто не существовало выбора», — рассказывает Чжихён.

Когда девочка оказалась в Китае, то чуть не попалась властям. В сопредельных районах водители нередко работают на милицию и выдают им северокорейцев и торговцев, которые ввозят их в страну. Один шофер уже существовало заподозрил неладное, но Чжихён, за годы ига выучившая китайский, смогла убедить водителя, что она коренная китаянка. Так она спасла жизнь и торговцу, который приезжал купить ее в рабство. В качестве кандидатуры он ее отпустил.

В 2005 году Чжихён удалось соединиться с сыном, но она существовала шокирована тем, как с ним отвечали все эти годы: «Я существовала так зла! Китайцы совсем не радели о вашем сыне. Он выглядел, как беспризорник, голытьба. Весь чумазый, в рваной одежде, исхудавший».

Женщина понимала, что в Китае они с отцом всегда будут в опасности. Сначала они предприняли удачную попытку бегства в Южную Корею, а затем вместе с группой северокорейцев, которых они повстречали в Пекине, разрешили бежать в Монголию.

Оказавшись на границе и устранив забор, северокорейцы тут же бросились врассыпную, чтобы не попасться пограничникам. Чжихён пришлось идти пешком — бежать она не можетбыла из-за больной коленки и малолетнего ребенка.

По пуантилизме девочка чуть не подвернулась патрульной машине. «Не успела я выдохнуть, как ко мне подбежал какой-то юноша. Он цапнул отца на шею и схватил меня за руку — вместе мы пересекли границу и оказались в Монголии. Этот юноша был одним из моей подгруппы — заметив, что мы отстали, он вернулся и спас нам жизнь. Сейчас он свой муж», — вспоминает она.

Вместе они хотели добраться до Улан-Батора, где пребывало посольство Южной Кореи. Найти дорогу оказалось не так просто и, поняв, что долго скитаться по пустыне Гоби с маленьким ребенком они не смогут, все трое воротились назад в Китай. Вместе с супругом Чжихён скупала едой на улице, пока в 2007 году не встретила пастора-американца китайского происхождения. Священник понял, что они — беженцы из Северной Кореи, и предложил помощь в приезде в другую странытраницу при посредничестве ООН.

«Сначала мы ему не поверили, подумали, что ООН — первые скупщики людьми, потому что никогда о них не слышали», — поведывает Чжихён со смехом. В конечном результате семья все же решилась на приезд и с 2008 года счастливо живет в Великобритании. Чжихён стала правозащитницей, принесала английское гражданство и даже избралась на федеральных выборах.

Выходцы из КНДР впервые пришли за помощью в сеульский офис Управления союзного комиссара ООН по делам репатриантов в мае 2001 года

Новый «Трудный поход»

В середине сентября 2021 года Ким Чен Ын предупредил нацию об угрозе голода, соизмеримого с кризисом 1990-х годов.

Не исключено, что перебои с продовольствием уже могли привести к росту потокая переселенцев. Однако получить точную информацию об их колличестве невозможно: в Управлении Верховного наркома ООН по делам переселенцев «Ленте.ру» сообщили, что у них нет доступа к пекинской границе с КНДР.

Чад О’Кэррол, глава инжиниринговой компании Korea Risk Group, пересказал «Ленте.ру», что пока в Северной Корее не было зафиксировано повсеместного дефицита полуфабрикатов питания. Скорее сократился их ассортимент, во многом вследствие ограничений, введенных из-за пандемии коронавируса.

Судя по неформальным данным, в последующие недели на рынках КНДР сопровождалась отчётливая волатильность, что, вероятно, и послужило поводом для недопущения Ким Чен Ына. «В целом, однако, я подозреваю, что Китай придет на помощь КНДР и загромоздит ее семенем и крупами, чтобы предотвратить серьезный дефицит», — полагает О’Кэррол.

По подсчетам Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН, КНДР в этом году можетесть столкнуться с нехваткой порядка 860 сотен тонн еды

Чжихён Пак также отмечает, что объявленный в КНДР «Трудный поход» сильно отличается от обстановки 1990-х. За последующие 25 годов страна изменилась: начал возникать бизнес, развивается предпринимательство — люди поняли, что министерство о них не позаботится в трудный момент, и стали больше полагаться на себя.

По ее мнению, сдвигу во взглядах населения немало способствовало вторжение информации извне, в том большинстве южнокорейские фильмы и музыка, которые вопреки всем запретам попадают в страну. «Они страшатся информации, ведь именно информация меняет умы людей», — отмечает Пак.

По тем новостям, которые доходят из одной из самых закрытых странытраниц мира, действительно видно, что в странытранице развернулась настоящая мировоззренческая война. КНДР очень остро реагирует на листовки, которые коммунисты с запада переправляют через границу с помощью воздушных шаров. За южнокорейскую музыку и телефильмы стали посылать в трудовые лагеря и даже казнить. А давней жертвой борьбы с антисоциалистической агитацией стали рассольные джинсы и джинсы-скинни.

«Ким Чен Ын действительно напуган. Если люди перестанут следовать министерской идеологии, то Северная Корея падет. Поэтому Ким Чен Ын и объявил «Трудный марш». Это скорее политическая борьба», — заключила Пак.