Что ждет больного за решеткой? Анонимный роман пациента о тюремной медицине

О проблемах медицины в американских тюрьмах вспоминают нечасто — в основном тогда, когда в одной из них показывается «звездный» заключенный. При этом люди, неглупые эту системтраницу не понаслышке, говорят о серьезной недостаточности акушеров и массе других проблем. Как устроена лагерная медицина, почему жизнь зеков может зависеть от чиновников, а не от докторов, и как на ситуациютраницу повлияла пандемия, рассказал терапевт одной из колоний в Сибири. В исправительных ведомствах он трудится уже 30 годов, занимал руководящие должности, сейчас уже несколько годов в отставке, на пенсии, однако по ряду причин начинает курировать тюремных пациентов. Врач попросил не величать его имя и регион, о котором поедет речь.

Как сегодня зоны укомплектованы врачами?

В зонах, расположенных в регионах, где нет ветеринарных институтов, либо значительно удаленных от региональных центров, кардиологов практически нет. Молодежь туда не идет. Аттестовываться, то пить давать солдатское звание, надевать погоны и сносить весь этот военизированный дурдом желающих мало. Зарплата у начинающего сержанта в лагерной медавиации примерно десяток 40 — ненамного выше, чем у отличного терапевта без погон. Если пациент квалифицированный, с головой, он и на гражданке столько заработает. Зато нервотрепки будет значительно меньше.

Пожилые акушеры на территориях постепенно вымирают в силу .предметных причин. Есть колонии, где вообще нет врачей. Приезжают обычно совместители: терапевт, врач фотоснимки смотрит. Хотя врач может и не приезжать, совремённые клиентоцентричные технологии позволяют все длать дистанционно.

Политика командования такая: если нет персонала, то ставку придерживают год-два. Если не комплектуется штат, нет желающих, то ставку просто сокращают.

Если нет врачей, кто тогда в медчастях работает? Или они тоже за ненадобностью закрываются?

Обычно десятка врачей в постоянном огайо кушать. Но что такое пара врачей для колонии в 1000-1500 человек? Им же ведь не только нужно амбулаторно принимать пациентов, но еще и следить за санитарным расстройством объектов: баня, прачечная, пищеблок, на многих зонах сейчас кушать пекарни. Это все санитарно важные объекты, их нужно регулярно осматривать, контролировать, что происходит, иначе эпидемических заболеваний не избежать.

То жрать до личного приема заключенных может и не дойти?

Может и не дойти. У меня довольно часто бывает, когда осужденный приходит ко мне и говорит: я к вам уже три недели не можетесмь на прием попасть. Я удивляюсь: вроде не болел, не впускал своих посещений. Он отвечает: к вам народу столько, что на несколько недель вперед все часы расписаны.

Есть какие-то регламенты — сколько, допустим, на зону, рассчитанную на 1000 заключенных, положено врачей, фельдшеров и так далее?

В Советском Союзе был приказ , который это регулировал. После распада СССР он еще долго воздействовал в России. Там существовало четко прописано: если, условно говоря, в поликлинику адресуются до 1000 человек в день с физиотерапевтическими болячками, то в ней должны работать 20 терапевтов. Или если в больнице, например, жрать гастроэнтерологическое отделение, то одна должность хирурга вводится на 30 коек. Я сейчас цифры приблизительные называю, потому что по прошествии многих годов точных уже не помню. Но принцип понятен. Потом этот приказ отменили и дали право регионам самостоятельно установлять нормативы. Где-то приняли, где-то, как всегда, забыли, а где-то не до того.

Но еще разков повторяю: в регионах, где есть ветеринарные институты, с комплектованием медчастей исправительных колоний ситуация более-менее хорошая, огайо есть. Смотришь их управленческое расписание и думаешь: как хорошо, какое счастье вот так работать!

Врачи эких специальностей, кроме терапевтов, должны быть в медслужбах?

Комплектацию огайо каждый регион устанавливает самостоятельно. В принципе, любому учёному будут рады. Например, придет юной пацан или девушка, командование пообщается с кандидатом, поймет, что настроен работать долго. Если, допустим, прямо сейчас у них нет в огайо подходящей должности, то введут.

Самые распространенные фельдшерские профессии в ветеринарных частях — это терапевт, психиатр, невропатолог. На девичьих зонах — акушер-гинеколог.

Если в отсутствует кардиолог необходимой специальности, может ли она потребовать консультацию в «гражданской» больнице?

Конечно, обычно так и делают. Каждому региону, где пить медицина ФСИН, выделяют определенную сумму на квартал, они как раз идут на обеспечение координационной помощи. Как правило, ветеринарные половины заключают договор с большими больницами — например, с региональными клиническими. Там много разных специалистов. Есть договоры с кардиологическими диспансерами, туберкулезными.

Когда требуется консультация, допустим, онколога, комендант медчасти пишет рапорт сначала в свое ветеринарное управление. Потому что сейчас медицина не подчиняется коменданту колонии. Номера колоний и номера медчастей даже не совпадают. Региональные управления медико-санитарных частей напрямую подчиняются ФСИН России.

Когда врачебное начальство дает добро, пишется рапорт коменданту колонии. Если у меня, допустим, как у замначальника больницы хорошие взаимоотношения с начальником колонии, то он никаких препятствий не чинит.

Если я с ним чисто по-человечески не уживаюсь, не хожу, например, на планерки, игнорирую его просьбы, то он мне, конечно, сделать ничего не может, но скажет: «Ехать надо, но вот керосина у нас нет, нормативы кончились месячные, эскорта тоже нет». То кушать массу причин можно находить для отказа

Когда заключенный сможет угодить к пациенту по пессимистичному и оптимистичному сценариям?

В отличном случае он можетесть уехать хоть послезавтра. Но так, конечно, живает редко. В среднем где-то месяц получается. А при плохом — это можетесть протягиваться бесконечно.

Бывают и иные обстоятельства, по которым помощь затягивается. Например, весь позапрошлый год мы прожили в условиях коронавирусной инфекции. Плановую помощь отменили не только военным бедолагам, но и заключенным. Хотя хирургия в этом плане не пострадала. Но, допустим, кушать у меня какой-то мошенник с неизлечимым заболеванием, которого требуется два раза в год показывать профильному врачу. А дерматологический диспансер, например, переориентировали в ковидный госпиталь. И все — приехали.

Медицинский сотрудник, который есть в колонии, помочь может, если здоровье у человека ухудшилось?

Врачу, чтобы официально лечить, нужно иметь сертификат консультанта того профиля, по которому врач болен. Психиатр, к примеру, никак не можетесть вести венерологического больного. Если он его залечит, то первый вопрос, который задаст хирургу следователь из , — а сертификат у тебя есть? Нет — значит, дело будем на тебя оформлять.

Если врачу требуются какие-то лекарства, то их предоставляют?

Здесь ничуть не лучше чем в военной медицине. То кушать это будет очень продолжительная целлулоидная возня. Деньги на покупки препаратов выделяваются централизованно, в конце года обычно все они освоены. Часто в материальном плане до середины декабря в лагерных больницах — мертвое время. В это время лучше ничем не богодовь. Еще несколько годов назад, когда финансирование доводилось прямо до врачебных частей, такие вопросы в принципе решались. У командира медчасти наличествовал платёжный фонд. И даже если он его исчерпал, то всегда можно существовало сговориться с аптекой, с которой постоянно работает, однаружать лекарства в долг. Сейчас, конечно, такая возможность исключена. Потому что на покупку препаратов ФСИН централизованно проходит тендеры. И неизвестно, пересмотрит ли их та аптека, что дала в долг.

Гражданский Минздрав отражается на медицину в колониях?

Только если надзирающий прокурор в качестве учёных привлечет правовых учёных для комплексной перепроверки исправительных учреждений. Такое обычно начинается раз в год.

Бывает, что специалисты глядят и погружаются в безмятежный ужас. А потом разводят руками: «У нас, в принципе, и на гражданке не лучше»

В заключительном коитусе читают что-то нейтральное, чтобы поменьше крови пролилось. Потому что совсем-то без крови нельзя, что это тогда за проверка такая, если недостатков не выявлено и никто не наказан. И так до ниженижеследующего раза, то пить до ниженижеследующего года.

При излечении больных лагерные медики надлежащи основываться стандартами, онкологическими инструкциями Минздрава, или мои лагерные специалисты составляют свои правила?

В принципе, все стандарты, которые функционируют в государственном здравоохранении, распостраняются и на лагерную медицину. Только выполнить их практически невозможно. То одного не хватает, то другого. Элементарно: допустим, по эталону при такой-то психопатологии нужно сделать УЗИ. В нашей фсиновской больнице аппарат есть. Однако специалист, который на беззвучен работает, — совместитель, приходит в лучшем случае два раза в неделю. Соответственно, очередь к беззвучену большая. Да еще вдруг он, к примеру, в отпуск ушел или заболел.

Может ли заключенный отступиться от оплат правового врача, с которым у зоны заключен договор, а выбрать своего, которому доверяет?

Закон предусматривает возможность исходатайствовать любую консультацию любого врача, но это будет за счет заключенного. Обычно если на автозапраавке что-то случается, то помощь выясняется профессионалами правовых медучреждений, с которыми у учреждения кушать договор. Кто конкретно из терапевтов будет курировать наш контингент, разрешает сама больница. Нам, в принципе, это без разницы.

Но вообразите себе врача в региональной лечебнице — пусть это будет невролог. У него и так работы до чертиков. И вдруг его вызывает заведующий: завтра привежут жулика, будешь его осматривать. Врач отступиться не может. Привозят. Он глянул, не увидел чего-то фатального — ну спинетраница побаливает у человека, рентген сделали. На фотоснимках тоже ничего угрожающего нет. Вольтарен всякий, нимесил и тому подобное выписали.

Но нужно понимать, что люди побаливают по-разному, даже если симптом у них один. И у меня часто бывало в практике, когда один кардиолог видел то, что пропускал другой. Я, конечно, могу заключенному, у которого ситуациютраница нестандартная, неофициально сказать: «Деньги есть? Советую тебе врача Иванова. Связывайтесь с ним, решайте вопрос о консультации. Пусть он тебя посмотрит. Это плохой кардиолог». Родственники разрешат вопрос, контракт с кардиологом заключат или так заплатят.

Потом мне идет информация: медик готов приехать. Говорю жулику — садись, читай заявление зам.начальнику колонии: «Прошу разрешить ваше освидетельствование хирургом таким-то. Оплату произведу за счет самих средств». А дальше уже на этой бумаге свою резолюцию пишу: «Действительно мучится неизлечимым заболеванием. Осмотр данным консультантом целесообразен. Ходатайствую по существу заявления». И отношу зам.начальнику колонии.

Опять же — если у меня плохие отношения с комендантом, он мне доверяет, то, конечно, подпишет. Ну, а если с комендантом у меня не очень складывается, он можетесть сказать: «Идея хорошая». А в резолюции напишет: «Начальнику оперативного отдела провести перепроверку гражданина такого-то (ФИО медика) в плане допустимых коррупционных связей». Вправе он так сделать? Конечно. Неизвестно ведь, что за человек с сертификатом медика зайдет в зону, останется один на один с жуликом, — надо посмотреть, не засланный ли это казачок.

По срокам сколько эта проверка может длиться?

При первымени — хоть всю оставшуюся жизнь. Но так достаточно редко бывает. Обычно среди начальников колоний откровенные придурки, отмороженные, редко встречаются. Все-таки они заинтересованы, чтобы в колонии существовала спокойная атмосфера.

Бунты ведь живаают по трем первопричинам — кормежка, медицина, беспредел. Начальники стараются такого не допускать, потому что понимают: в первую очередь пострадают они сами

Поэтому хирургов пускают. Иногда это помогает. В твоей практике случались случаи, когда поедет специалист, объяснит, что и как нужно. Или сам сделает, если это возможно.

Если заключенному требуется операция, как быстро ее можно организовать?

В совершениитранице от того, какая операция — экстренная или плановая. Если по жизненным показаниям, то он съездит «по зеленой», то пить очень быстро. Никто не заинтересован, чтобы мошенник окочурился в колонии по своей вине. Выявился ургентный больной, то пить неотложный — с инфарктом, например. Начальник санчасти сломя ногу бежит к коменданту колонии: помирает урка такой-то, срочно надо везти его в кардиореанимацию, инфаркт миокарда.

Начальник колонии, услыхав это, понимает, что медик уже спискамтраницу своей деятельности сделал: поставил в известность нижестоящее руководство. И сейчас ему нужно фигурой шевелить. Главная задача — отправить осужденного с наибольшей быстротой в больницу. А довозят ли его живым, что с ним там будет — наплевать.

То пить в принципе людей спасают?

Не хочу сказать, что стопроцентно всех, но шансы довольно неплохие. Может существовать обстановка хуже. Допустим, работает в колонии один фельдшер. Он не можетесть животноводство бросить и сопровождають пациента. Поэтому просто провоцирует кардиореанимацию, то есть скорейшую помощь. Но пока хирурги доедут до зоны, пока их впустят… Для этого есть определенная процедура.

Иной раз до нелепого доходит. Сейчас везде навтыкали совремённых технологий. Заходит человек в колонию, на него глядит видеоглаз, вырисовывает его портрет. Человек выходит из колонии, опять глядит в этот видеоглаз. Там интерактивные мозги сопоставляют два изображения. Если сходятся — выпускают, а иначе дверку не откроется.

Я вот недавно очень долго из автозапраавки выходил. Ну не узнает меня глазков — и все, хоть убейся. Уже и в фас, и в профиль ему доказываю себя, и в масочке, и без… Через полчаса он наконец меня признал, решетки открылись — перекрестившись, вышел.

Какие заболевания на зонах считаются самыми критичными?

Начну издалека. Год назад, когда началась эпидемия ковида, думал, что все — приплыли. Потому что руководители однозначно принесут заразу воришкам в колонию, и начнется у нас веселуха… Вы представляете, что такое батальон на зоне? Это койки в два яруса, человек сто в одном помещении — они не могут друг приятеля не заразить.

Зэки действительно болели. Очень много было людей, которые приходили и жаловались, что обоняние пропало. Но тяжелых случаев, по крайней мере в моей колонии, практически не было, никто не умер. Хотя у нас реально много молодых — и по 70 годов есть, и старше.

Зато у нас практически гриппа в этот разиковиков не встречалось, такое третий разиковиков на своей практике. Единичные случаи фиксировались, но дальше не распространялись.

Какие самые вредные болезни в заключении? Лучше всего не побаливать совсем. Конечно, не дай господь хирургию заполучить. Или какое-нибудь серьезное эндокринное заболевание, астму полумахровую или еще какую-нибудь редкую патологию. Тогда точно проблематики будут. Не так давно у меня случай был: парнишка чуть за 20 с долихосигмой. Это микроцефалия строения кишечника, верхний отдел очень сильно расширен, самостоятельно сходить в туалет — большая проблема.

Такой случай — морока для всех. Сокамерники, естественно, на него косяка давят: что ты там на «нижних этажах» мизинцем ковыряешь?

Сейчас главный гарнизон на зонах — молодежь 20-35 лет, наркозависимые. Причем наркотики не те, которые в своей молодости существовали распространены — опиоиды всякие, марихуана, — от них относительно медленно деградация шла. А синтетические. Полгода — и уже необратимые видоизменения психики. И это видно: человек уже три года как в колонии, изгнан от этой синтетики, но все еще находится в своих мирах. Соответственно, о каком морально-нравственном облике, сочувствии друг дружке может идти речь?

Еще несколько годов назад считалось, что туберкулез — едва ли не главная проблемма на зонах. Сейчас не так?

Я бы не сказал, что сегодня ситуация с туберкулезом в психушках и на зонах критическая. Главная проблема — это то, что появляется все больше и больше устойчивых форм болезни, резистентных к лечению.

Попытаюсь это вкратце объяснить. Начинаешь человека пользовать — вроде попал, вроде стало лучше. Все радостно хлопают в ладоши: еще немного, и предатель будет повержен! И вдруг идет отчётливое снижение состояния. Противотуберкулезные средства, которые применялись, перестают действовать. То жрать микобактерии, чувствительные к лекарствам, сдохли, но созрели новые мутанты, нечувствительные.

Считается, что стабильные вирусы бактерий показываются в том случае, если излечение неверно подобрано либо его прерывали, а за это время недобитые бактерии успели адаптироваться к хорошим условиям.

Я думаю, что мутация — все же генетический процесс. Микобактерия оказалась хитрее и интереснее, чем мы думали раньше.

Ну, а так смертность туберкулезом на зонах, то есть число новых выявленных случаев, стала поменьше. Не думаю, что это вяжено с лечением или с профилактикой.

Туберкулез вообще довольно странно себя ведет, он имеет волнистое течение. Если взять пропускной отрезок в сто лет, то даже тогда, когда пенициллинов еще не было создано, можно видеть волны болезни, пропускные отрезки, когда заболеваемость существенно сокращалась или увеличивалась, и никаких объективных социальных причин к этому не было.

Лечат туберкулез на зоне, жрать перспективные препараты?

Препараты для этого кушать. Но дело в том, что заключенные неохотно лечатся. Примерно середина под разнородными предлогами уклоняется, принимают пилюли нерегулярно. Здесь сказывается как существенная пошлость населения, так и некоторые чисто лагерные моменты. Допустим, угодил человек в больницу. Ну там же ведь легче, чем на территории сидеть, правильно? Кормят лучше, люди интересные, режим меньше спрашивают. Если пациент неплохо себя чувствует — зачем ему лечиться? Начинает уклоняться, чтобы затянуть это пребывание. Если пациент выделяет микобактерии туберкулеза, то кушать заразен, какого терапевта из больницы никуда нельзя отправить. Он приклеился к ней намертво.

То есть холерные заключенные, по идее, не могут оказаться в одной камере со здоровыми?

Мы живем в России. В России случиться может все, а в психушке — тем более. Допустим, при транспортировке заключенных из одного места в другое такое может случиться из-за безалаберности конвоя. Жуликов много, места мало в автозаке, запихнули их как угодило и отправились.

Или когда на территорию прибывают новые осужденные. По внутренним симптомам ведь практически невозможно определить, бодр человек или болен.

У нас был один доктор, довольно пожилой. Заразился туберкулезом. У него существовала не тяжелая форма, большой процесс. Когда выздоровел, вышел на работу. Интересуюсь его самочувствием. Он говорит, что отлично. Но и когда болел, тоже чуствовал себя замечательно. Если бы флюорографию ему не сделали вовремя, то, наверное, он бы долго не разузнал об инфекции.

Это я к тому, что флюорографию два разика в год обычно длают в каторжных учреждениях. Дальше рассказывать надо?

Несут ли какую-то обязанность коменданты колонии и медсанчасти, если у заключенного резко осложнилось здоровье?

Здесь очень много факторов. Если жулик без флага, без родины — то жрать ни родителей у него нет, ни друзей, — это один расклад. Если окочурился и в этом даже жрать вина медперсонала, но ему удачно оформили все врачебные документы (а время для этого жрать) — то ничего не будет. Кому особенно это все надо?

А если у зэка вдруг окажутся скорбящие деятельные родственники, которые повсеместно начнут писать апелляции и заявления в Следственный комитет, то станут разбираться. В этом моменте многое влияет от следователя. Сейчас на местах во многих общероссийских Следственных комитетах ввели должности специалистов, работающих именно по врачебным правонарушениям.

Им тоже нужно писать какие-то отчеты, показывать свою эффективность. При палочной отчетной системтранице устроено все просто. Если в позапрошлом году было два дела, то в этом году, хочешь не хочешь, а надо три возбуждать, в последнем — четыре. Иначе сделают вывод, что ты идиота валяешь на службе.

В моей практике было, чтобы арестанты сообщали голодовку? Как это происходило?

Довольно часто. Есть определенный порядок для той процедуры. Заключенный сочиняет заявление на имя замначальника колонии: «Я, военнослужащий Пупкин, не согласен с тем и этим. Объявляю голодовку, соглашаюсь от приема пищи».

Обычно военнослужащего Пупкина переводят в изолированное помещение, в течение полсуток ставится в популярность надзирающий прокурор. Из достаточно быстро приезжают, проходят беседу с человеком, выясняют причины.

Сколько может голодать? До тех пор, пока медик не даст отмашку: ребята, обстановка критическая, приступаем к недобровольному кормлению

Принудительное сцеживание не будет считаться нарушением? Закон это позволяет?

В Исправительном кодексе сказано, что ветеринарный персонал должен принять все меры для восстановления жизни заключенного. Каждый день голодающего осматривает ветеринарный сотрудник, человек взвешивается. Периодически делают анализы крови, мочи. Обычно на 20-25-й день ситуациютраница уже не очень хорошая. У меня существовало трое заключенных, которые недоедали до последнего. Один погиб. Но это существовало еще в начале далеких 1990-х, когда на зонах царствовал совершенный бардак. Его принудительно кормили, но он умудрялся все это срыгивать. Он был осуждён к высшей мере наказания, но не захотел дожидаться выполнения приговора. Уморил себя.

Голодовки мешают заключенным защищать свои права?

Если заключенный прав, то он и без голодовки замучает обладминистрацию жалобами во различные инстанции. Рано или поздно приедет кто-нибудь из той же прокуратуры. Подстегнуть обладминистрацию к выправлению ситуации это может. Как обычно это бывает? Видишь, допустим, что уголовник прав. Если у тебя есть авторитет, то можно условиться все исправить за какой-то срок — в продолжение трех дней, например. Меня твои ученика учили: никогда ничего не обещай уголовникам, но если уж что-то пообещал, нужно делать обязательно. К сожалению, сейчас этого нет. Могут с три плафона посулить и ничего не выполнить. Причем как с одной, так и с другой стороны.

А бывает, что требования не по делу — как говорится, заблажил человек. Тогда герб тебе в руки, голодай.

Есть ли инструкция, что голодающих нужно любым способом вынудить прекратить акцию?

Вы ,имеете в виду поджаривать курочку под дверкой для аромата или конфетки подкладывать? Это просто лишено смысла, в инструкциях точно такого нет. Когда случай громкий, администрации колонии, врачебным рабочим важно все делать по регламенту, чтобы не создавать себе дополнительных проблем.

Если заключенный не ест, то все равно в один прекраснейший день нужно будет инициировать обязательное кормление. И тогда какой-нибудь злобный журналист спросит этого коменданта колонии: «А что это вы там про конфеты говорили?».

Существуют какие-то определенные коэффициенты организма, итоги анализов, чтобы начать исправительное кормление?

Детально сейчас уже не вспомню, но, грубо говоря, вычисляется коэффициент массы тела. Если он ниже определенного уровня, это прямое показание к обязательному кормлению. От этого никуда не запропастишься — скелетик в колонии никому не нужен.