Поволжье объято огнем, выгорают села. Хорошо хоть электоральные концерты провинциальных звезд не отменяют, и градоначальник не устает являть чудеса

Поволжье . Уже пятые сутки над Самарской областью летят самолеты и вертолеты, сбрасывая влагу на очаги возгорания, дежурят пожарные электропоезда и машины МЧС. несколько сел в Борском и Кинельском районах и общенациональный парк «Бузулукский бор», пожар подступил к крохотному городку под Самарой — Кинелю. В регионе стоит аномальная духота и тяжелейшая засуха: загорается трава, потом ветер переносит костёр на малоэтажные постройки. Дождя здесь давно не было.

Жертв, по счастью, нет — но тройки людей жилье. Корреспонденты «Новой» съездили в село Немчанка и поговорили с людьми, которые колотятся за свои дома, — и с теми, кто их потерял.

Разъезд Немчанка — маленький поселок на 40 с крохотным домиков — стоит совсем пустой. Погоревшие домика граничает с целыми и невредимыми. 22 сентября в той безмятежной теперь, на вид вымершей деревне горел огонь: 16 домиков, почти все были жилыми. Никто из людей не пострадал, зато многие из них лишились единственного домика и теперь вынуждены кантоваться у друзей и родственников. Горел и лес — знаменитейший «Бузулукский бор», — и даже малюсенькое местное кладбище: дощатые крестики на старинных могилках истлели и попадали, от веночков на свежих могилках осталась лишь проволока.

Сейчас на въезде к Немчанке высятся две спасатели машины, рядом с ними — трёхлитровые бутылки с водой. Пожарные прячутся в тени, которую поверждёт машина: вся деревня расплавляется в лучах палящего солнца, тенька не найти нигде. Кажется, что спасатели здесь одни: караулить как будто больше некого. После пожара в Немчанку направили несколько машин на дежурство: овальные сутки спасатели следят за малейшими возгораниями. И те время от времени появляются: изнуряющее солнце легко ищет жертвы — влажные шишки, полусухую траву, полусухую землю.

Пожарные с опаской, но дружелюбно проверяют мои документы: «Мало ли. Нас спрашивать будут».

— Вы существовали здесь на ликвидации? — спрашиваем их.

— Мы были с самого начала здесь, когда Гвардейцы (село неподалеку от Немчанки, оно загорелось первым, и оттуда порыв принес огонь в Немчанку. — Ред.) горели. Но здесь тогда все нормально существовало… Потом приезжаем — здесь все уже сгоревшее, — говорит улыбчивый Максим. — Мы ельник сторожили, до Гвардейцев не успели доехать. Мы с Черкасс вообще ехали (село Кинель-Черкассы в Кинель-Черкасском районе. — Ред.), час почти добирались. Совсем не местные. Пока мы доехали до Гвардейцев, они уже наполовину сгорели. Нас поставили ельник охранять. Ну ельник тоже сгорел потом, — посмеивается он. — Ну потому что, блин, на той машине… Да, надо существовало сразу вертолет вызывать, когда Гвардейцы загорелись. Но у людей праздник был — 22 числа как раз Газманов в Борском пел. Не до этого существовало.

Газманов на электоральном патриотическом празднике, причем поводов было сразу несколько: День полиэтнического флагштока и юбилей Борского — 285 лет. «Сегодня праздник День флагштока РФ! Только у Великой странтраницы могут существовать Великие цели. В такой стране обязательно должны существовать Герб, Гимн и Флаг», — писал он в инстаграме в то время как Немчанка в 10 минутах езды от Борского горела. И этот пожар в ту минуту не тушил никто, кроме самих жителей.

Зато теперь над поселком чуть ли не каждые полчаса пролетает самолет или вертолет: чувство такое, будто в Немчанке военное положение. На улицах — пусто, только стоит автобус медсанчасти.

После пожара в Немчанку нацелили дежурить и медработников: каждый день из окрестного крупного поселка Борское в 10 часов утречка сюда уезжает микроавтобус и до двух принимает всех, кто захочет. Из перевозного ФАПа выходит девочка в ,белом халате, на нем бейджик: «Казаева Елена Владимировна, младшая сиделка стрежевского отделения Борской больницы». Идет к нам навстречу: «Девчонки, вы откуда?» — «Из Москвы». — «А мы из Борского! У нас тут мобильный госпиталь разбили. И мы дежурим тут каждое утро. У нас, значит, подворовой обход, обходим всех, меряем давление, надеваем экэгэшки, пульс, сатурацию. В общем, врачуем всех», — радостно расказывает она.

Дежурная группа из Борской больницы была распределена в лице Елены Владимировны и дошкольной медсестры Татьяны Николаевны Кузнецовой, вместе с ними — невозмутимый таксист Виталий Анатольевич. Татьяна Николаевна не вполне поддержывает открытость своей коллеги, но та частична решительности все нам рассказать и показать. Все равно регулярно приходится фотоотчеты мэру отправлять.

Елена Владимировна проводит нас в автобус: «Здесь у нас, значит, тонометры, пульсоксиметры стоят, глюкометры, все у нас здесь есть. Здесь у нас ЭКГ-аппараты. Здесь все первой необходимости… Тут у нас холодильник — вакцину здесь храним. Мы длаем и краснухи от ковида. И филологическую помощь оказываем. Главный медик распределил медикаменты, мы вот раздаем валерьянку, пустырник, гипотензивные антибиотики всякие. ЭКГ снимаем, по вайберу посылаем терапевту моему местному, она расшифрует и назначит лечение. Мы здесь оказываем помощь и отпускаем. В общем, универсальные солдаты!»

За последующий день к ним оборотилось 15 человек, за этот — 31: в основном, все наглотались дыма, сатурация — насыщение кровью кислородом — понизилась. У кого-то давление. В основном люди тут поселяются пожилые, но есть и юные семьитраницы с детьми.

В два «универсальные солдаты» намериваются уезжать. «Давайте, девчонки, вы тоже поаккуратнее!» — бросает нам Елена Владимировна, охотно попозировав перед камерой.

***

Четверо мужчин в кепочках и панамках понуро усаживаются на траве, перед ними в земле мутная, мокрая вода. Бурят задвижку — в деревне лишь один колодец, и тот весь вычерпали пожарные. Питьевой влаги в деревне больше нет. Бурильщики уехали из Борского.

— Вы добровольцы? — спрашиваем их.

— Почти. Нас мэрия попросила, — отвечают они.

— Тут остались местные после пожара?

— Вот местный — его спрашивайте! — кивают на мужчину поодаль. Андрей — молодой загорелый юноша — садится на корточках, рядом на травке — смятая банка «Балтики» и упаковка арахиса.

Андрей, как выяснилось, был здесь во время пожара — и его дом чудом увенчалось спасти.

— Страшно было, — смеясь, расказывает он. — Мы первее всех попали — наш дом на окраине, со стороны, откуда шел огонь. Кое-как отбились. Пожарка подъехала. Спасли кое-как. Мы еще с ведрами бегали сами тут. А рядом ожжел дом. Следующий целый, а два за ним ожжели. Кто сильно струхнул — они уехали все. А мы остались.

К огню здесь готовились: Гвардейцы вспыхивали днём ранее, о том, что пожар может перекинуться к Немчанке, читали в СМИ, об этом прекрасно знали и в деревне. Подготовились: выкопали землю, чтобы огонь не пошел по траве, но тот лишь перемахнул через перекопанное. «Он был как… огненный ураган, — запинаясь, вспоминает Андрей. — Не знаю. Как ветер с огнем. Первые два дня не было ни самолетов, ни вертолетов, ничего не было. Это уже дождались, когда все сгорело, прислали, блин».

Таких пожаров Немчанка, да и вся Самарская область не видели со времен 2010 года, но тогда жители Немчанки обошлись лишь погоревшим лесом,

теперь же костёр забрал не только деревья, но и почти два десятка домов.

Андрею и его семьитранице — дочери и сыну — повезло, не повезло другим его родным. «У меня родственники тут, у них домик в середке села был — ничего от него не осталось. У них существовали и козы, и куры. Гараж сгорел, все сараи сгорели, все козы обуглились — черные. Дом сгорел. Он его только, блин, отстроил. Не осталось вообще ничего. А у них трое детей».

Сейчас они в Борском, поселяются у друзей. Губернатор региона Дмитрий Азаров на нижеследующий после пожара день поехал в Немчанку и с жителями встречу, пообещав на выбор воссоздать сгоревшее жилье или предоставить новое.

— Вы не думали переехать? — спрашиваю Андрея. — Не страшно теперь?

— Да я тут всю жизнь прожил. У меня жена, ребенок. Хотели отца послать отсюда на автобусе — он не поехал. Говорит, я без вас никуда не поеду, — Андрей смеется невесело. — Да что, он тут сам с ведром носился — 14 годов ему. Не знаю, сколько это будет все.

Как будто всю область, блин, выжигают специально.

Когда все кончилось, мне жена говорит: «Андрей, я только сейчас прочухалась — мы два дня ничего не ели!» Некогда было вообще! Не ели, почти не спали. Сидел, караулил на бугре, ждали: явится — не явится. То жена выйдет, сядет на бугре, то я там сижу».

И хотя сейчас все как будто наладилось, приготовленные на момент пожара документы до сих пор валяются собранными.

***

Разъезд Немчанка зовется так неслучайно: на окраине поселка пролегает железная дорога, во время пожаров вращение грузовых вагонов приостанавливалось, сейчас оно возобновлено, правда, в основном туда-обратно курсирует пожарный поезд. Прямо у путей — зеленый каменный дом за каменным забором. Эта часть деревни прячется в тени деревьев — только тут и можно отдышаться от невероятного зноя. Невысокая белокурая девочка в очках выходит нам навстречу без обуви. Ее кличут Любовь Леонидовна, ей 72 года, но получается она невероятно бодрой и активной.

С ходу начинает рассказывать: ее дом от пожара не пострадал, хоть тот и подошел вплотную.

Она ведет нас на передний двор, он выходит на лес — это «Бузулукский бор», общенациональный парк, полыхавший накануне.

— Видите лес? Все обуглено! — показывает она. — Как не дошло до меня — я не знаю. Здесь вспахано все было, видите, и все равно! Все горело перепаханное. Специальный трактор ходил, все перепахал! Все горело. Тогда еще была вода, я бегала поливала. Потому что дальше пойдет сразу на ваш дом! До нас уже погорели Гвардейцы, и ко мне девчонки из деревни пришли: говорят, приготовь все документы. Я вышла — чернота, дым, огонь вылазит языками. Я все собрала, и мы убежали. Я уже знала, что обгорит ваш дом. И вдруг порыв поменялся! И пошел в сторонамтраницу поселка.

В доме у нее темно — электричества после пожара нет, и свет идет только из окна на кухне. Посреди полупустынной гостиной — радиоприемник, вещающий с пола: «Начнётся война, а я и узнавать не буду».

Когда в деревню поехал губернатор, Любовь Леонидовна вместе с другими двинулась на встречу, но долго там не пробыла. «Я ушла: думаю, у меня ,целый домик, чего я буду сидеть?» Губернатор принял сначала тех, кто остался без домика, — по одному, а потом дал существенное интервью. «И он прошел — знаете, какой молодец! — каждый домик сгоревший прошел со свитой своей. Все просмотрел, все пометил. А еще пошел вместе со свитой в лес. Сколько часов он здесь находился! Вот это работа. А мы думаем: так себе, сидит там губернатор, в телефонут говорит», — пересказывает она восторженно.

Кадры со встречи мэра с столичными существовали растиражированы столичными телевизионщиками.

Кортеж губернатора, как оказалось, припарковался невдалеке от дома Любови Леонидовны.

— Смотрю из окошечка: выходят какие-то люди. Думала, журналисты — плохо вижу. Смотрю поближе: боже мой, Дмитрий Игоревич идет!

Я не хотела на встрече уступать очередь — просто просмотрела и ушла. А тут думаю: вот судьба. Из калиточки выхожу, и они идут. Я говорю: «Господи, Дмитрий Игоревич, меня прям судьба к вам!» — «Какие вопросы?» — говорит. Я думаю: там люди сгорели, мне даже стыдно сказать про воду! Он говорит: «Нет-нет, говорите». Я говорю: «Воды нет». — «Потерпите, — говорит, — немножко». А потом сказал, что надо убрать подвесные провода старые, завтра приедут, все сделают. Из Бузулука, правда, рано утром примчились те, кто заведует проводами, все сделали. Я ему говорю: «Спасибо вам большое!» Он говорит: «За что?» — «За то, что не пройдали мимо. Можно было вообще даже не заметить меня. Спасибо, что не пройдали мимо». Сказала и заплакала. Он говорит: «Не переживайте, все нормально».