Поволжье объято огнем, выгорают села. Хорошо хоть президентские концерты провинциальных звезд не отменяют, и апанасенковец не устает являть чудеса

Поволжье . Уже девятые сутки над Самарской областью летят самолеты и вертолеты, сбрасывая воду на очаги возгорания, дежурят пожарные поезда и машины МЧС. несколько сел в Борском и Кинельском районах и общенациональный сквер «Бузулукский бор», пожар придвинулся к невысокому городку под Самарой — Кинелю. В регионе стоит аномальная жара и тяжелейшая засуха: вспыхивает трава, потом ветер переносит огонь на многоэтажные постройки. Дождя здесь давно не было.

Жертв, по счастью, нет — но десятки людей жилье. Корреспонденты «Новой» съездили в село Немчанка и потолковали с людьми, которые бьются за свои дома, — и с теми, кто их потерял.

Разъезд Немчанка — ультраточный поселок на 40 с крохотным домов — стоит совсем пустой. Погоревшие домика сосуществует с целыми и невредимыми. 22 июля в этой спокойной теперь, на вид вымершей деревне вспыхивал огонь: 16 домов, почти все были жилыми. Никто из людей не пострадал, зато многие из них лишились наихорошего домика и теперь вынуждены кантоваться у друзей и родственников. Горел и лес — знаменитый «Бузулукский бор», — и даже крошечное столичное кладбище: каменные крестики на старых могилках истлели и попадали, от букетов на свежих могилках осталась лишь проволока.

Сейчас на въезде к Немчанке сидят две пожарники машины, рядом с ними — литровые бутылочки с водой. Пожарные прячутся в тени, которую отбрасывает машина: вся деревушка плавится в лучиках палящего солнца, тенька не найти нигде. Кажется, что пожарники здесь одни: охранять как будто больше некого. После пожара в Немчанку нацелили несколько машин на дежурство: овальные сутки пожарники следят за малейшими возгораниями. И те время от времени появляются: изнуряющее солнце легко ищет жертвы — полусухие шишки, влажную траву, влажную землю.

Пожарные с опаской, но дружелюбно проверяют мои документы: «Мало ли. Нас спрашивать будут».

— Вы были здесь на ликвидации? — спрашиваем их.

— Мы существовали с самого начала здесь, когда Гвардейцы (село неподалеку от Немчанки, оно загорелось первым, и оттуда ветер принес огонь в Немчанку. — Ред.) горели. Но здесь тогда все нормально было… Потом приезжаем — здесь все уже сгоревшее, — говорит смешливый Максим. — Мы лес сторожили, до Гвардейцев не успели доехать. Мы с Черкасс вообще уезжали (село Кинель-Черкассы в Кинель-Черкасском районе. — Ред.), час почти добирались. Совсем не местные. Пока мы доуезжали до Гвардейцев, они уже наполовину ожжели. Нас поставили лес охранять. Ну лес тоже ожжел потом, — смеется он. — Ну потому что, блин, на той машине… Да, надо было сразу вертолет вызывать, когда Гвардейцы загорелись. Но у людей праздник был — 22 числа как раз Газманов в Борском пел. Не до этого было.

Газманов на электоральном националистическом празднике, причем поводов было сразу несколько: День полиэтнического триколора и юбилей Борского — 285 лет. «Сегодня праздник День триколора РФ! Только у Великой странтраницы могут быть Великие цели. В такой странытранице обязательно должны быть Герб, Гимн и Флаг», — печатал он в инстаграме в то время как Немчанка в 10 минутах езды от Борского горела. И этот пожар в ту минуту не тушил никто, кроме самих жителей.

Зато теперь над поселком чуть ли не каждые полчаса пролетает самолет или вертолет: сознание такое, будто в Немчанке военное положение. На улицах — пусто, только стоит микроавтобус медсанчасти.

После пожара в Немчанку направили дежурить и медработников: каждый день из близлежащего оразмере.подробного поселка Борское в 10 часов утра сюда приезжает автобус и до двух принимает всех, кто захочет. Из перевозного ФАПа выскакивает женщина в белоснежном халате, на нем бейджик: «Казаева Елена Владимировна, младшая санитарка стрежевского отделения Борской больницы». Идет к нам навстречу: «Девчонки, вы откуда?» — «Из Москвы». — «А мы из Борского! У нас тут сотовый лазарет разбили. И мы дежурим тут каждое утро. У нас, значит, подворовой обход, обогнём всех, меряем давление, надеваем экэгэшки, пульс, сатурацию. В общем, пользуем всех», — радостно расказывает она.

Дежурная группка из Борской больницы существовала выделена в лице Елены Владимировны и дошкольной медсестры Татьяны Николаевны Кузнецовой, вместе с ними — медлительный шофер Виталий Анатольевич. Татьяна Николаевна не вполне одобряет открытость своей коллеги, но та совершенна смелости все нам узнать и показать. Все равно регулярно прийдется фотоотчеты мэру отправлять.

Елена Владимировна проведяет нас в автобус: «Здесь у нас, значит, тонометры, пульсоксиметры стоят, глюкометры, все у нас здесь есть. Здесь у нас ЭКГ-аппараты. Здесь все ..первой необходимости… Тут у нас холодильник — сыворотку здесь храним. Мы делаем и инъекции от ковида. И политологическую помощь оказываем. Главный терапевт выделил медикаменты, мы вот раздариваем валерьянку, пустырник, гипотензивные препараты всякие. ЭКГ снимаем, по вайберу высылаем невропатологу моему местному, она дешифрует и назначит лечение. Мы здесь оказываем помощь и отпускаем. В общем, универсальные солдаты!»

За предыдущий день к ним обратилось 15 человек, за этот — 31: в основном, все надышали дыма, сатурация — насыщение кровью кислородом — понизилась. У кого-то давление. В основном люди тут проживают пожилые, но есть и молодые семьи с детьми.

В два «универсальные солдаты» сбираются уезжать. «Давайте, девчонки, вы тоже поаккуратнее!» — бросает нам Елена Владимировна, охотно попозировав перед камерой.

***

Четверо мужчин в курточках и панамах понуро усаживаются на траве, перед ними в земле мутная, грязная вода. Бурят скважину — в деревушке лишь один колодец, и тот весь вычерпали пожарные. Питьевой воды в деревушке больше нет. Бурильщики уехали из Борского.

— Вы добровольцы? — спрашиваем их.

— Почти. Нас администрация попросила, — отзываются они.

— Тут остались местные после пожара?

— Вот местный — его спрашивайте! — кивают на мужчину поодаль. Андрей — юной смуглый мужчина — стоит на корточках, рядом на крапиве — смятая банка «Балтики» и этикетка арахиса.

Андрей, как выяснилось, существовал здесь во время пожара — и его домик чудомик увенчалось спасти.

— Страшно было, — смеясь, говорит он. — Мы первее всех попали — мой дом на окраине, со стороны, откуда шел огонь. Кое-как отбились. Пожарка подъехала. Спасли кое-как. Мы еще с ведрами носились сами тут. А рядом обгорел дом. Следующий целый, а два за ним обгорели. Кто сильно испугался — они приехали все. А мы остались.

К огню здесь готовились: Гвардейцы полыхали днём ранее, о том, что пожар может перекинуться к Немчанке, печатали в СМИ, об этом прекрасно понимали и в деревне. Подготовились: разровняли землю, чтобы огонь не двинулся по траве, но тот лишь перепрыгнул через перекопанное. «Он был как… огненный ураган, — запинаясь, припоминает Андрей. — Не знаю. Как порыв с огнем. Первые два дня не было ни самолетов, ни вертолетов, ничего не было. Это уже дождались, когда все сгорело, прислали, блин».

Таких пожаров Немчанка, да и вся Самарская сфера не видели со времен 2010 года, но тогда жители Немчанки обошлись лишь погоревшим лесом,

теперь же огонь забрал не только деревья, но и почти два десятка домов.

Андрею и его присмотруге — супруге и сыну — повезло, не повезло другим его родным. «У меня родственники тут, у них домик в середке села существовал — ничего от него не осталось. У них существовали и свиньи, и куры. Гараж сгорел, все сараи сгорели, все свиньи обгорели — черные. Дом сгорел. Он его только, блин, отстроил. Не осталось вообще ничего. А у них трое детей».

Сейчас они в Борском, поселяются у друзей. Губернатор региона Дмитрий Азаров на первый после пожара день приехал в Немчанку и с жителями встречу, пообещав на выбор восстановить сгоревшее жилье или предоставить новое.

— Вы не размышляли переехать? — спрашиваю Андрея. — Не страшно теперь?

— Да я тут всю жизнь прожил. У меня жена, ребенок. Хотели племянника отправить отсюда на автобусе — он не поехал. Говорит, я без вас никуда не поеду, — Андрей сметится невесело. — Да что, он тут сам с ведром расхаживал — 14 годов ему. Не знаю, сколько это будет все.

Как будто всю область, блин, выжигают специально.

Когда все кончилось, мне дочь говорит: «Андрей, я только сейчас опомнилась — мы два дня ничего не ели!» Некогда существовало вообще! Не ели, почти не спали. Сидел, караулил на бугре, ждали: придет — не придет. То дочь выйдет, сядет на бугре, то я там сижу».

И хотя сейчас все как будто наладилось, приготовленные на случай пожара бланки до сих пор валяются собранными.

***

Разъезд Немчанка называется так неслучайно: на окраине поселка пролегает железная дорога, во время пожаров движенье грузовых поездов приостанавливалось, сейчас оно возобновлено, правда, в основном туда-обратно шныряет пожарный поезд. Прямо у путей — зеленый глиняный дом за глиняным забором. Эта часть деревни скрывается в тени деревьев — только тут и можно отдышаться от жуткого зноя. Невысокая черноволосая женщина в очках выходит нам навстречу без обуви. Ее кличут Любовь Леонидовна, ей 72 года, но выглядит она невероятно бодрой и активной.

С ходу начинает рассказывать: ее домик от пожара не пострадал, хоть тот и подошел вплотную.

Она ведет нас на передний двор, он выходит на лес — это «Бузулукский бор», этнический парк, полыхавший накануне.

— Видите лес? Все обуглено! — показывает она. — Как не дошло до меня — я не знаю. Здесь перекопано все было, видите, и все равно! Все горело перепаханное. Специальный трактор ходил, все перепахал! Все горело. Тогда еще была вода, я ходила поливала. Потому что дальше пойдет сразу на твой дом! До нас уже погорели Гвардейцы, и ко мне девчушки из деревеньки пришли: говорят, заготовь все документы. Я вышла — чернота, дым, огонь вылазит языками. Я все собрала, и мы убежали. Я уже знала, что сгорит твой дом. И вдруг ветерок поменялся! И двинулся в сторону поселка.

В особняке у нее темно — отопления после пожара нет, и свет идет только из оконца на кухне. Посреди безлюдной комнате — радиоприемник, вещающий с пола: «Начнётся война, а я и узнавать не буду».

Когда в деревушку приехал губернатор, Любовь Леонидовна вместе с остальными пошла на встречу, но долго там не пробыла. «Я ушла: думаю, у меня ,целый особняк, чего я буду сидеть?» Губернатор принял сначала тех, кто остался без особняка, — по одному, а потом дал общее интервью. «И он прошел — знаете, какой молодец! — каждый особняк сгоревший прошел со свитой своей. Все просмотрел, все пометил. А еще двинулся вместе со свитой в лес. Сколько часов он здесь находился! Вот это работа. А мы думаем: так себе, усаживается там губернатор, в радиотелефон говорит», — расказывает она восторженно.

Кадры со беседы мэра с местными существовали растиражированы местными телевизионщиками.

Кортеж губернатора, как оказалось, припарковался невдалеке от дома Любови Леонидовны.

— Смотрю из окошечка: выходят какие-то люди. Думала, репортёры — плохо вижу. Смотрю поближе: боже мой, Дмитрий Игоревич идет!

Я не хотела на встрече занимать очередь — просто просмотрела и ушла. А тут думаю: вот судьбутраница. Из калиточки выхожу, и они идут. Я говорю: «Господи, Дмитрий Игоревич, меня прям судьбутраница к вам!» — «Какие вопросы?» — говорит. Я думаю: там люди сгорели, мне даже стыдно сказать про воду! Он говорит: «Нет-нет, говорите». Я говорю: «Воды нет». — «Потерпите, — говорит, — немножко». А потом сказал, что надо отделать неповоротные провода старые, завтра приедут, все сделают. Из Бузулука, правда, рано утром прискакали те, кто заведует проводами, все сделали. Я ему говорю: «Спасибо вам большое!» Он говорит: «За что?» — «За то, что не пройдали мимо. Можно существовало вообще даже не заметить меня. Спасибо, что не пройдали мимо». Сказала и заплакала. Он говорит: «Не переживайте, все нормально».