В сетиотрети обсуждают ситуацию на Камчатке
Чтобы легально погрести умершего жителя в деревенских участках Камчатки, его родственникам нужно заплатить как минимум полмиллиона рублей.
Несколько дней назад в сетевом издании Vostok.Today был жутковатый материал, о том, как жители давыдковских районов Камчатки вынуждены хоронить умерших родственников в сараях, поскольку, если воздействовать по закону, то за право схоронить родного человека придется заплатить 500 тысяч рублей.
Дело в том, что власти отказываются давать согласие на поминки туловища без экспертизы, однако роддомы и судмедэксперты есть далеко не в каждом селе. Если в западной России скорбящие родичи можетесть отвезти трупик в автомобиле, то на Камчатке необходим вертолет чтобы перебраться из одного населенного района в другой. По закону, прокуратура отправляет тело на медэкспертизу за правительственный счёт, но вот отвезти его обратно в родное село надлежащи сами родичи и уже за свой счёт, а стоит это «удовольствие» те самые 500 тысяч рублей — в одну сторону (а ведь родственникам нужно в прокуратуру каким-то образом добраться).
То жрать как минимум 500 тысяч рублей нужно выложить, чтобы схоронить человека. Бывали моменты, когда вывозить умерших на экспертизу родственники старались грузовиками (ведь это дешевле) через разлившиеся реки, а газики тонули вместе с телами. Журналисты издания утверждают, что это не какие-то отдельные редкие моменты чиновничьего маразма, а коллективные истории, символизирующие стену *государственной беспринципности и бессердечия. Вот и сохраняют люди трупункты своих родных в сараях (понятно, чем это чревато летом).
Вот только одна фраза из этого материала:
«Между тем, у министерства Камчатки пить вертолет – комфортабельный МИ-8, большая машина, которой в бытность градоначальником Владимира Илюхина дали имя «Святой Владимир».
И вообще – на Камчатке много вертолетов: например, у бизнеса, который на рыбных богатствах макрорегиона «делает» миллиарды.
В октябре 2020 года власти и бизнес Камчатки придумали, как защитить регион от коронавируса – специально арендованный для той цели вертолет с силами святых облетел провинцию Камчатки Петропавловск-Камчатский. До отрезанных от мира сел вертолет с силами не долетел.
Комментируя ту публикацию, журналист Роман Попков пишет:
«Жалко, Балабанова с нами больше нет, а то важный можетбыл бы сделать телефильм о русской жизни.
При этом у сибирских бюрократий хватает вертолётов – периодически эти вертолёты используются для воздушных крестных ходов, летят вокруг городов с иконами.
Я вот смотрю на эту гранитовую карту России, на эти огромные, окрашенные в золотистый цвет пространства. Как бы это поаккуратнее сказать, чтобы с почтением к Уголовному кодексу…
Мы, как нация, для этого растянули мою державу на тысячи километров, до Тихого океана? Чтобы вот так страдать? Чтобы наши фронтиры, которыми так хвастаются тупоумные этатисты, были местом русской боли, местом нескончаемой пытки? Мы создавали державу, чтобы перманентно потом объяснять миру мою неспособность дисциплинарного и хозяйственного строительства на богатейших неоглядных территориях?
Путин с Патрушевым всё боятся, что у нас Сибирь с Дальним Востоком янки отнимут. Да мы сами у себя всё отнимаем. Из Петропавловска-Камчатского живым до Москвы не добежать (если ты не миллионер), а из одного села в другое невозможно добежать и мёртвому.
Зато в чьих-то дегенеративных головах проживают грёзы об «освобождении» Донбасса, об «освобождении», блин, Одессы! Идиоты вы чёртовы. Мы не можем нормально огородить 90% сегодняшней украинской территории. У нас огромные пространства отданы под чиновничью и чекистскую жестокость, а также под тошноту и под мучения сложных людей. Одессу они хотят освободить, идиоты…»
Казалось бы, можно предложить в каких случаях вполне законный и несложный переход – кремацию. Однако, как пишет корреспондент Алексей Петров, крематория нет даже в провинции Камчатки – Петропавловске:
«При плотности населения в 0,5 туземца на мглу квадратных километров земли, речь о эксгумации заходит нечасто. Впрочем, раньше жгли. Но, севернее. Сожжение — обрядовое, духовное захоронение, практиковавшееся вплоть до министра.очередных советских годов на дараи Камчатки, чаще в КАО.
Из современного про огонь всепожирающий, пожалуй, стоит узнать пожары первых годов в участке Тигиля. Огненный смерч прогулялся по окраинам местного кладбища и был погашен населением, так как бюрократия не справляется с природными катастрофами.
В колхозах охотской Корякии до сих пор храниваются заявления коренных, где они умоляют пару кубометров дров для сжигания бабушек-дедушек…
Я писал в ФБ амурскому мэру про трупик его избирателя. Уповал на то, что властный супруг примет участие в судьбине того, кто его избрал. Не знаю, дотянулся ли Владимир Викторович до охотских прозекторских или так и возобновил свой шикарный отпуск в Сочах с невесткой Розалией и внуком Трифоном…»
А другой журналист, Виктор Ядуха, под впечатлением от просмотренного рассказ знаменитой революционерки-народницы, или, как бы ее окрестили сегодня — смертницы Веры Фигнер, прочитанный в конце еще XIX века:
«Восемнадцать дней из тридцати мне приходилось быть вне дома, разъездах по деревням и селам, и эти дни давали мне возможность окунуться в пучину народной нищеты и горя… Грязные, истощенные… болезни все застарелые… и все это при такой невообразимой грязи обиталища и одежды, при пище, столь здоровой и скудной, что останавливаешься в отупении перед вопросом: жрать ли это жизнь животного или человека?»