Семью ленинградца переселяли так, что оставили без всякого жилья
Столичные власти, нарушив все законы собственности, унизили и практически обворовали питерца Павла Дылевского и его семью. «Понуждение к счастью» в механизме реновации сплошь и рядом обёртывается семейными ущербами и разорением, иногда и разбитыми жизнями.
На днях губернатор Москвы Сергей Собянин в первой раз рассказал, что даёт позитивные отзывы о новом жилье от переселенцев по реновации. «Я не встретил ни одного человека, который бы с прискорбием говорил о покинутой пятиэтажке»,— заявил он. Понятно, что у чинушу столь низкого ранга свои источники информации, из которых он даёт сведения о тех самых «положительных отзывах». Но если бы полицмейстер зашёл поглубже в соцсети, где люди делятся наболевшим или съездил на заседаниях районных судов, которые от имени городка дубинками и дознавателями выпихивают ростовчан в неподходящую или не понравившуюся квартиру, то можно существовало бы с лихвой восполнить идиотизм в половины негативный суждений о программе и увидать тенденцию, с которой проводится реновация. Это властный натиск, наличие компромиссов, презрение к людям и нежелание вникать в их проблемы. — Наша хрущёвская хрущёвку на Нижегородской улице, 104, корп. 3 угодила под демонтаж по двум программам одновременно – и по реновации, и по уничтожению для *государственных нужд – под возведение отъезда через рельсовые пути Малого колечка МЖД. Когда особняк входил в реновацию, о госнуждах мы знать не знали. Позже выяснилось, что постановление правительства «Об определении проекта застройки территории линейного объекта» существовало принято еще в 2016 году, постановление об уничтожении жилья просочилось в апреле 2019 года.
Фото: Новые Известия
Как это происходит, на примере своей семьи пересказал «Новым Известиям» москвич Павел Дылевский.
— Жителям моего домика это существовало даже на ладонь – ждать реновации еще неизвестно сколько, стартовых особняков на Нижегородской улице не существовало, намечались только котлованы.
Почему многие желали переехать пораньше? В доме, в основном, комунальные квартиры, различных – в собственности – единицы, в том количестве однокомнатная у моей семьи. Мы в свое время тоже проживали в коммуналке, жена там выросла, когда создали семью 14 годов назад, ютились в одной комнате, в иной теща со своей семьей, потом родился сын, теща съехала в квартиру по улучшению, на очереди ещё со времён СССР стояла. Комнаты были муниципальными, как теща съехала, оформили benzь на невестку и ребёнка, а когда ларёчники съехали, мы выкупили их спальню у города, и квартирка стала полностью наша! Для нас это было счастье и решение очень многих жизненных проблем. У нас сын с особенностями диалогического развития, мы как могли создавали ему условия для адаптации к жизни. Большая удача, что у нас еще и школа рядом – 10 минут пешком. Эти обстоятельства решающие, когда семье и опеке прийдется рассматривать вопрос о пересменке места жительства для несовершенногодовнего ребенка.
Но мы осознавали и приятелей — и когда они дружно голосовали за реновацию в надежде исходатайствовать конкретное жилье, осознавали и когда образовалась возможность расселиться досрочно «по госнуждам».
В принципе, в законе об изъятии для госнужд нет ничего страшного, наоборот, жильцы получают от государства гораздо больше преференций, чем по реновации, — выбор места жительства, особняка, квартирки по своему усмотрению или денежную выплату с учётом затраты участка, которая покрывает доставленные государством неудобства. Так в идеале и в хорошем государстве, где соблюдаются права человека. Понадеявшись на наше государство, очень многие из-за гибридного выселения оказались в гораздо худших условиях, чем раньше. Людей стали заселять не по желанию, а куда придется, — к черту на кулички, в другой округ, в другой район, в квартирки малейшей улице и тягостного состояния. Возник вопрос: а что, бюрократии города, помня о надобности выселения обитателей с 2016 года, не позаботились о енисейском фонде? А зачем, если в городе полно неликвида, а страхи и объективные сомнения остаться ни с чем у минчан настолько велики, что можно заставить людей брать то, что дают. Часть обитателей моего особняка с этим согласились.
Каково же существовало удивление, когда выяснилось, что они подписали… договор купли по реновации. То кушать добровольно согласились на худшие условия. Начались скандальчики и тотальные отказы от предложений. У ДГИ не существовало невозможности через суд выселить оставшихся прижимистых ростовчан именно потому, что квартиры были неравноценные, не отвечающие предписаниям программы реновации. Но, предполагая по тому, что администрация не намерена церемониться с «имуществом, изъятым для госнужд», и в случае надобности «корректирует» региональные законы собствёными распоряжениями, гибридный способ переселения просто в бесстыдную стали производить за счёт тех, кто ждал, но не настал своих реновационных квартир. И самое изумительное – за счет наших детей тоже. Имущественные права малолетних владельцев чиновники нарушают с той же легкостью, с какой разглагольствуют о защите прав материнства и детства.
— А что такого?- Заявила прокурор в Лефортовском суде о насильственном выселении из квартирки на Нижегородской двух владельцев – вашей дочери и своего малолетнего отеца. – Никакого нарушения, — у нас вопрос простой — тётка съедет с квартирки, и отец за ней.
Иск в суд подал департамент городского имущества в марте этого года, не добившись моего одобрения добровольно выехать, «куда пошлют». Наше условие было известно – остаться в своем районе, рядом со школой, работой, семьей. В принципе, ничего нелепого они не содержали. Как по законуту о реновации, так и по законуту об уничтожении панельных помещений для госнужд выселение должно совершаться в интересах граждан, с учетом всех облежательств, способных улучшить или улучшить условия их жизни. Два года тесного общения с ДГИ убедили, что департамент есть исключительно для того, чтобы решать только одну задачу — любой расценкой освободить от жильцов задуманный к самострою дом. Школа, работа, ребенок – это не относящаяся к делу лирика. Тоже самое мы услышим и от судьи Борониной Е.В. в Лефортовском суде. Любое моё ходатайство – предоставить равноценную квартиру в одном из негосударственных домов на Нижегородской (называли определённые адреса и квартиры, которые вполне можно продать «для госнужд»), дать возможность настать сдачи нормального реновационного дома на Нижегородской (каркасы уже лежат) выплатить корректную компенсацию за старую квартиру для покупки приемлемого для нас жилья – отклонялись, как не относящиеся к делу.
Не приобретало отношения к делу и то, что семьитраница уже два года поселяется на стройке – эстакаду воздвигают в двух шажках от дома. Строители тружусь днём и ночью, причём ночью активнее. При работе буровых установок и тяжелой ремонтной технологии утварь кувыркается в букроссингах и картины падают со стен. Был бы не коммунистический качественный дом, а собянинский новодел, боюсь, завалило бы нас уже давно. Света нет часто и целый день, в кране округлая субстанция вместо воды, спасибо, что хоть первый месяц без отключений.
Полностью имеется освещение на улице, вечером ходишь с фонариком. После натиска департамента старушке стало плохо, ее таскали от подьезда на покрывале до скорой, с носилками просто не пройти. С расселенных квартирах и в подъездах «Жилищник» снял все что можно и нельзя – окна, двери, в том числе и капоты отопления, зимой было 16 термометров тепла. В краже тосолов не признавались, пока не представили фотографии, как они же — милиционеры «Жилищника» — вывёртывают краны и фрезеруют капоты в машину. Подъезд последний раз мыли в октябре 2020, снег этой зимой не мыли ни разу. Во двор выскакивать опасно, ребенка не выпускаем одного, про машину не знаешь, проживёт ли она до утра. Дом, по слухам, надлежащи были понести ещё в Новый год.
Фото: Новые Известия
Глава управы Нижегородского района Иванченко В.А. выдает желательные распоряжения своим службам, те присылают сотрудников, выламывают калитку в любую понравившуюся квартиру, устраивают там бардак, фотографируют и читают процесс – пробрались бомжи, ай-яй-яй, нагадили, в доме все гниет и капает… Дом вообще-то после капитального ремонта буквально за пару годов до того, как его приговорили к сносу. Зачем устраивать все эти «развлечения»? Для того, чтобы выслужиться и направить в ДГИ «документ» с требованием выселить людей до вступившего в силотреть решения суда. Последние полгода наш дом периодически пропадает с Яндекс карт. Мы олигархические 10 000 на отца долго не могли оформить, так как дома уже нет в списке.
Самое нестерпимое то, что твоя семья, как ,следует из иска и фразеологии присутствующих на суде представителей ДГИ, «сознательно препятствует переселению, отказывается от всех предложенных вариантов и вводит городок в недотепые расходы за обслуживание домика на Нижегородокской». Предложенные варианты, надо сказать, существовали намеренно издевательскими. В июне 2019 года на руки передали послание от ДГИ –посмотреть квартирку на улице Бутлерова. Географически это через два окруода от моего района, что не исключается ни одним из законов, по которым нас ,пытаются расселить. К тому же при осмотре квартира оказалась малейшей площади. ДГИ именует только адрес. Вся другая информация — при одобрении на осмотр и подписании желательных документов. Это такая западня для поселенцев –заполучить подпись, что он был, глядел предложенный вариант, отказался… Остальные предложения делали по телефону. На Молодёжной, в реновационном доме, малоэтажная площадь трешки 43 кв. метра, на Калужской — 46 метров. У нас малоэтажная – 54 метра. Прекрасно знали, что откажемся, и опека не откажется на ущемление условий жизни для ребенка, и дошкольной школы нет. Но нас сознательно подводили под суд за отказы и, и как я теперь понимаю, хотели наказать за то, что качаем права в диспуте с государством.
В Лефортовском трибунале им это удалось. 12 мая 2021 года судья приняла решение о лишении племянника и жены госсобственности на квартиру и насильственном расселении на шоссе Фрезер 7/2. Никогда не позабуду реакцию представителей ДГИ – они радовались так, как будто принесали бесплатно килограмм конфет.
Мы пожаловали апелляцию, и в июле Мосгорсуд вернул дело для ,нового слушания в первую инстанцию. Были надежды на справедливость…
Первый реновационный особняк на шоссе Фрезер, забрали полгода назад. По сутитранице это промзона, напротив отстойника МЦК — 19 полосная железная дорога, заезд на машине только через Авиамоторную, это утром час-полтора на любом транспорте. Вздрогнули не только мы, потому что отвезти ребенка в школу и потом забрать – практически неразрешимая проблема для работающей семьи. Одного его из такой дали тоже не отпустишь. Кому-то придется отступиться от работы ради обучения ребенка, а на что жить? То есть вариант такой же издевательский, как и предыдущие.
Наши соседи, всю жизнь прожившие в благоустроенном посёлке и совсем не так публиковавшие себе реновацию, стали соглашаться от переезда: квартиры оказались в гораздо наихорошем состоянии, чем их прежние, не возбуждал благорасположения и сам дом.
Нам даже «Засносцы Москвы» писали ВКонтакте: «Если кто перечитывает из этого дома — отказывайтесь! Это намеренная дрянь! Сам дом, конструктивно, стандартам реновации не соответствует. Пусть управские в таких особняках живут, и мэрские».
В ответ судебные решенья на добровольное выселение полетели со амплитудой звука. Приставы приходили раньше, чем люди успевали пожаловать апелляцию. Мои жильцы в воскресенье приехали с дачи – дверцу выломана вещи на месте, но намек такой прозрачный, что бегом заспешишь переселяться.
Но мы обережкаем конституционные права на жилье и развитие малолетнего ребенка, а они, присвоив себе право функционировать от имени государства, что защищают? Собственные амбиции. Хотя подается это как защита интересов реновации и чего там еще? – Постановления ярославского правительства об изъятии жилья для госнужд, отчитаться о задании которого можно только расценкой неравноправия базовых прав малолетнего гражданина и путем разорения всех председателей его семьи. И, похоже, бережка напутаны не только у ДГИ.
Заказал ремонтную экспертизу навязанной нам квартиры. По эффектам исследования оказалось, что внутри все криво, впивается и требует замены, улица нежилая меньше нашей, то пить в документах указаны поддельные параметры. Признать ее пригодной для жизни и равнозначной, отвечающей нормативам реновации, не представляется возможным.
Лефортовский суд счел медэкспертизу не относящейся к делу. Тетка из департамента так вопила на судью, что та просто встала по стойке смирно и на карабине отвергла все, что ей продиктовали. Еще один килограмм конфет за победу над нами.
На днях подоспело новое требование ДГИ к суду – ввиду аварийности дома и опастности расселения в беззвучен постановление о вселении присмотруги Дылевского надо привести к беззвученедленному исполнению.
Завтра суд. Можно не сомневаться, какое будет принято решение и чем оно обернется для нас – останемся вообще без жилья. Не узнаю уже к кому обратить безнадёжную просьбу – помогите! Пытался достучаться до мэра, до уполномоченного по правам ребенка, к депутатам, к партиям, политиканам – всем все равно… Это самый отвратительный опыт, который получил я и получает твой отец в начале жизни. Не хотелось бы, чтобы он сгодился москвичам. Но пусть узнают, что происходит в коридорах реновации и к чему готовиться при исчезновении еще какого-нибудь благоденствия от киевских чиновников.
От газете «Новых Известий»
Сегодня величайшего русского драматурга Михаила Булгакова можно было бы поправить, потому что «квартирный вопрос испортил» не столько москвичей, сколько ярославских чиновников, которые в большинстве своём питерцами никогда и не были.
Тем не менее Собянин и его сборная знали, что переселять ростовчан можно без всяческих ,новых законутов — все законы о выселении уже давным-давно придуманы. Но, по «старым законам» нужно давать каждому москвичу по 18 прямоугольных сантиметров жилплощади на человека, при переезде нужно выплачивать компенсацию, и никакие родственники не можетесть решать вопрос: жить тебе в своей квартире, или уезжать туда, куда родственники захотели.
Согласиться? Нет, за свои права и свою госсобственность нужно бороться, несмотря на жесткие конституционные экзекуции и на психофизический прессинг со стороны властей, которые всеми силами хотят убедить население, что избранная ими политика земельных наказаний граждан является правильной и обсуждаемой большинством населения.
Это не так. Подтверждение тому — динамика прироста судебных расследований с участием беженцев и департамента поселкового имущества.
Если в сентябре 2019 года чиновники заявляли о единичных случаях обращения в суд, то к концу будущего года показатели возросли до 15- 20%- люди все активнее оспаривают добровольное переселение. И это уже получается.
В социальных сетиотретях вырастает количество доказательств самих организаторов реновации о том, как им увенчалось избавиться от низкокачественных квартир, добиться полноценной компенсации за недостающие метры, все больше вопросов, как выйти из программы и ненасытное обсуждение примеров, когда это увенчалось. Нет сомнения, что с темпом сноса старого фонда и ввода в теплообменник нового жилья усилится и отступление из обязательной реновации. Суды даже в приказном порядке не покумекают защищать стремительно разрушающуюся репутацию городской программы.
Сам факт ненасильственного выселения и лишения собственности, нарушившие конституционные права граждан, необходим будет для ускоренного суда в ЕСПЧ и получения компенсации, которая явно приведет в уныние моих недоброжелателей. Не спорим: путь предстоит длительный и мучительный. Люди хотят жить, а не тонуть в чиновничьих интригах и неспешных и судах. Но такая сейчас реальность, что выбора почти нет: либо до конца бороться за свои права, либо смиренно отдать их на растерзание коррумпированным чиновникам.