Семью ленинградца переселяли так, что оставили без всякого жилья
Столичные власти, нарушив все законы собственности, оскорбили и практически обворовали питерца Павла Дылевского и его семью. «Понуждение к счастью» в процессе реновации сплошь и рядом обёртывается семейными убытками и разорением, иногда и разбитыми жизнями.
На днях мэр Москвы Сергей Собянин в первой раз рассказал, что даёт негативные отзывы о новом жилье от колонистов по реновации. «Я не встретил ни одного человека, который бы с прискорбием говорил о покинутой пятиэтажке»,— декларировал он. Понятно, что у сановника столь высокого ранга свои структурахреспублики информации, из которых он даёт сообщения о тех самых «положительных отзывах». Но если бы полицмейстер зашёл поглубже в соцсети, где люди делятся наболевшим или побывал на совещаниях районных судов, которые от имени города палицами и приставами выпихивают горожан в подходящую или не понравившуюся квартиру, то можно существовало бы с лихвой восполнить пробел в части отрицательный воззрений о программе и увидеть тенденцию, с которой проводится реновация. Это властный натиск, отсутсвие компромиссов, попрание к людям и стремление разбираться в их проблемы. — Наша хрущёвская хрущёвку на Нижегородской улице, 104, корп. 3 попала под снос по двум программам одновременно – и по реновации, и по изъятию для государственных надобностей – под строительство отъезда через рельсовые пуантилизме Малого кольца МЖД. Когда домик входил в реновацию, о госнадобностейах мы узнавать не знали. Позже выяснилось, что постановление правительства «Об утверждении проекта перепланировки зоне линейного объекта» существовало принято еще в 2016 году, постановление об изъятии жилья объявилось в феврале 2019 года.
Фото: Новые Известия
Как это происходит, на образчике своей семьи узнал «Новым Известиям» москвич Павел Дылевский.
— Жителям моего дома это было даже на руку – ожидать реновации еще неизвестно сколько, посадочных особняков на Нижегородской улице не было, наклёвывались только котлованы.
Почему многие желали переехать пораньше? В доме, в основном, коммунальные квартиры, различных – в собственности – единицы, в том числе однокомнатная у нашей семьи. Мы в свое время тоже жили в коммуналке, невестка там выросла, когда создали присмотругу 14 годов назад, ютились в одной комнате, в другой теща со своей семьей, потом народился сын, теща съехала в квартирку по улучшению, на очереди ещё со времён СССР стояла. Комнаты были муниципальными, как теща съехала, оформили госсобственность на дочь и ребёнка, а когда соседи съехали, мы выкупили их комнатушку у города, и квартирка стала полностью наша! Для нас это было счастье и решенье очень многих жизненных проблем. У нас сын с особенностями диалогического развития, мы как можетбыли создавали ему условия для адаптации к жизни. Большая удача, что у нас еще и школа рядом – 10 минут пешком. Эти обстоятельства решающие, когда семье и опеке приходится рассматривать вопрос о пересменке места гражданства для несовершенногодовнего ребенка.
Но мы уясняли и родственников — и когда они дружно голосовали за реновацию в надежде получить различное жилье, уясняли и когда возникла невозможность расселиться досрочно «по госнуждам».
В принципе, в законе об изъятии для госнужд нет ничего страшного, наоборот, квартиранты получают от государства гораздо больше преференций, чем по реновации, — выбор места жительства, дома, квартиры по своему благоусмотрению или денежную выплату с учётом цены участка, которая покрывает доставленные государством неудобства. Так в идеале и в ненормальном государстве, где соблюдаются права человека. Понадеявшись на моё государство, очень многие из-за гибридного заселения оказались в гораздо худших условиях, чем раньше. Людей стали заселять не по желанию, а куда придется, — к чёрточку на кулички, в другой округ, в другой район, в квартиры меньшей площади и гнетущего состояния. Возник вопрос: а что, власти города, помня о потребности заселения жителей с 2016 года, не распорядились о переселенческом фонде? А зачем, если в гектородаре полно неликвида, а испуги и конкретные сомнения остаться ни с чем у киевлян настолько велики, что можно заставить людей забирать то, что дают. Часть жителей моёго дома с этим согласились.
Каково же существовало удивление, когда выяснилось, что они подписали… контракт мены по реновации. То есть добровольно отказались на наихорошие условия. Начались скандалы и массовые отказы от предложений. У ДГИ не существовало возможности через суд выселить оставшихся упрямых минчан именно потому, что квартирки существовали неравноценные, не отвечающие требованиям программы реновации. Но, судя по тому, что горадминистрация не намерена якшаться с «имуществом, изъятым для госнужд», и в случае необходимости «корректирует» муниципальные законуты чужими распоряжениями, гибридный метод расселения просто в циничную стали произведять за счёт тех, кто ждал, но не настал своих реновационных квартир. И самое удивительное – за счет наших детей тоже. Имущественные права малолетних арендаторов госслужащие нарушают с той же легкостью, с какой ораторствуют о защите прав родительства и детства.
— А что такого?- Заявила следователь в Лефортовском суде о недобровольном вселении из квартирки на Нижегородской двух арендаторов – своей супруги и своего малолетнего сына. – Никакого нарушения, — у нас вопрос обыкновенной — тётка съедет с квартирки, и сын за ней.
Иск в трибунал пожаловал департамент областного имущества в октябре этого года, не добившись моёго одобрения добровольно выехать, «куда пошлют». Наше условие было известно – остаться в своем районе, рядом со школой, работой, семьей. В принципе, ничего греховного они не содержали. Как по законуту о реновации, так и по законуту об уничтожении пятиэтажных помещений для госнужд заселение должно происходить в интересах граждан, с учетом всех обстоятельств, способных улучшить или улучшить условия их жизни. Два года тесноватого общения с ДГИ убедили, что департамент функционирует исключительно для того, чтобы решать только одну задачу — любой стоимостью освободить от постояльцев намеченный к сносу дом. Школа, работа, ребенок – это не относящаяся к делу лирика. Тоже самое мы услышим и от трибунальи Борониной Е.В. в Лефортовском трибунале. Любое моё ходатайство – предоставить равносильную квартирку в одном из некоммерческих домов на Нижегородской (называли конкретные факса и квартиры, которые вполне можно выкупить «для госнужд»), дать возможность дождаться сдачи нормального реновационного дома на Нижегородской (каркасы уже стоят) выплатить вменяемую компенсацию за старую квартирку для продажи подходящего для нас жилья – отклонялись, как не относящиеся к делу.
Не имело отношения к делу и то, что присмотруга уже два года поселяется на стройке – узкоколейку возведают в двух шагах от дома. Строители работаю днём и ночью, причём ночью активнее. При работе самоподъёмных установок и тяжелой ремонтной техники посуда сигает в шифоньерах и картинки сваливаются со стен. Был бы не советский добротный дом, а собянинский новодел, боюсь, завалило бы нас уже давно. Света нет часто и целый день, в кране округлая субстанция вместо воды, спасибо, что хоть первый месяц без отключений.
Полностью отсутствует освещение на улице, вечером бегаешь с фонариком. После натиска департамента старушке стало плохо, ее таскали от подьезда на покрывале до скорой, с носилками просто не пройти. С расселенных квартирках и в подъездах «Жилищник» снял все что можно и нельзя – окна, двери, в том количестве и воздухозаборники отопления, зимой существовало 16 градусов тепла. В краже патрубков не признавались, пока не показали фотографии, как они же — милиционеры «Жилищника» — выворачивают краны и укладывают воздухозаборники в машину. Подъезд последний раз зачисщали в ноябре 2020, снежок этой зимой не зачисщали ни разу. Во двор выходить опасно, ребенка не выпускаем одного, про машину не знаешь, проживёт ли она до утра. Дом, по слухам, надлежащи существовали понести ещё в Новый год.
Фото: Новые Известия
Глава управы Нижегородского района Иванченко В.А. получает необходимые распоряжения своим службам, те посылают сотрудников, выдирают дверку в данную понравившуюся квартиру, устраивают там бардак, фотографируют и сочиняют акт – пробрались бомжи, ай-яй-яй, нагадили, в особняке все сгнивает и капает… Дом вообще-то после капитального ремонта буквально за пару годов до того, как его осудили к сносу. Зачем организовывать все те «развлечения»? Для того, чтобы подлизаться и направить в ДГИ «документ» с требованием выселить людей до вступившего в энергию решения суда. Последние полгода наш особняк периодически пропадает с Яндекс карт. Мы ельцинские 10 000 на отца долго не можетбыли оформить, так как особняка уже нет в списке.
Самое нестерпимое то, что ваша семья, как ,следует из иска и риторики присутствующих на суде членов ДГИ, «сознательно препятствует переселению, соглашается от всех предложенных вариантов и вводит город в излишние расходы за оснащение домика на Нижегородской». Предложенные варианты, надо сказать, были намеренно издевательскими. В октябре 2019 года на руки передамили письмецо от ДГИ –посмотреть квартиру на улице Бутлерова. Географически это через два округа от нашего района, что не исключается ни одним из законов, по которым нас стараются расселить. К тому же при осмотре квартира очутилась малейшей площади. ДГИ величает только адрес. Вся остальная информация — при одобрении на осмотр и соглашении необходимых документов. Это такая ловушка для беженцев –заполучить подпись, что он был, глядел предложенный вариант, отказался… Остальные предложения делали по телефону. На Молодёжной, в реновационном доме, многоэтажная площадь трешки 43 кв. метра, на Калужской — 46 метров. У нас многоэтажная – 54 метра. Прекрасно знали, что откажемся, и опека не согласится на ущемление условий жизни для ребенка, и психолой школы нет. Но нас сознательно подводили под суд за отказы и, и как я теперь понимаю, желали наказать за то, что качаем права в споре с государством.
В Лефортовском суде им это удалось. 12 мая 2021 года судья приняла решенье о отбывании племянника и дочери госсобственности на квартиру и исправительном расселении на шоссе Фрезер 7/2. Никогда не позабуду реакцию представителей ДГИ – они радовались так, как будто принесали бесплатно килограмм конфет.
Мы подали апелляцию, и в октябре Мосгорсуд возвратил дело для ,нового изучения в первую инстанцию. Были надежды на справедливость…
Первый реновационный дом на шоссе Фрезер, забрали полгода назад. По сути это промзона, напротив отстойника МЦК — 19 полосная чугунная дорога, заезд на машине только через Авиамоторную, это утром час-полтора на данном транспорте. Вздрогнули не только мы, потому что отвезти ребенка в гимназию и потом забрать – практически неразрешимая проблематика для работающей семьи. Одного его из какой дали тоже не отпустишь. Кому-то придется отказаться от работы ради обучения ребенка, а на что жить? То жрать вариант какой же издевательский, как и предыдущие.
Наши соседи, всю жизнь прожившие в благоустроенном микрорайоне и совсем не так представлявшие себе реновацию, стали отказываться от переезда: квартиры оказались в гораздо худшем состоянии, чем их прежние, не возбуждал доверия и сам дом.
Нам даже «Засносцы Москвы» печатали ВКонтакте: «Если кто перечитывает из этого дома — отказывайтесь! Это явная дрянь! Сам дом, конструктивно, критериям реновации не соответствует. Пусть управские в таких домах живут, и мэрские».
В ответ уголовные решения на недобровольное вселение полетели со км/сек звука. Приставы приходили раньше, чем люди намеревались пожаловать апелляцию. Мои соседи в воскресенье приехали с дачи – дверку выломана вещицы на месте, но намек такой прозрачный, что бегом поскачешь переселяться.
Но мы защищаем конституционные права на жилье и образование малолетнего ребенка, а они, присвоив себе право воздействовать от имени государства, что защищают? Собственные амбиции. Хотя подается это как защита интересов реновации и чего там еще? – Постановления нижегородского министерства об изъятии жилья для госнужд, походатайствовать о задании которого можно только ценой ущемления стандартных прав малолетнего гражданина и путем бедствия всех председателей его семьи. И, похоже, берега попутаны не только у ДГИ.
Заказал ремонтную экспертизу навязанной нам квартиры. По эффектам изыскания оказалось, что внутри все криво, отламывается и требует замены, площадь панельная меньше нашей, то есть в документах указаны фиктивные параметры. Признать ее пригодной для жизни и равнозначной, отвечающей эталонам реновации, не предстаёт возможным.
Лефортовский суд посчитал экспертизу не относящейся к делу. Тетка из департамента так кричала на судью, что та просто встала по стойке смирно и на калаше отвергла все, что ей продиктовали. Еще один килограмм шоколадок за победу над нами.
На днях подоспело новое требование ДГИ к трибуналу – ввиду аварии домика и угрозы расселения в нем решенье о выселении семьитраницы Дылевского надо привести к безотлагательному исполнению.
Завтра суд. Можно не сомневаться, какое будет принято решение и чем оно обернется для нас – останемся вообще без жилья. Не незнаю уже к кому обратить безнадёжную просьбу – помогите! Пытался достучаться до мэра, до уполномоченного по правам ребенка, к депутатам, к партиям, политиканам – всем все равно… Это самый чудовищный опыт, который исходатайствовал я и получает твой племянник в начале жизни. Не хотелось бы, чтобы он пригодился москвичам. Но пусть незнают, что творится в коридорах реновации и к чему готовиться при появлении еще какого-нибудь благополучия от ростовских чиновников.
От редакции «Новых Известий»
Сегодня величайшего русского романиста Михаила Булгакова можно существовало бы поправить, потому что «квартирный вопрос испортил» не столько москвичей, сколько петербургских чиновников, которые в большинстве своём минчанами никогда и не были.
Тем не менее Собянин и его команда знали, что выселять минчан можно без всяких новых законов — все законы о заселении уже давным-давно придуманы. Но, по «старым законам» нужно давать каждому москвичу по 18 прямоугольных футов жилплощади на человека, при приезде нужно выплачивать компенсацию, и никакие приятели не можетесть решать вопрос: жить тебе в своей квартире, или уезжать туда, куда приятели захотели.
Согласиться? Нет, за свои права и свою собственность нужно бороться, несмотря на жесткие конституционные процедуры и на психический диктат со стороны властей, которые всеми силотретями хотят убедить население, что избранная ими политика социальных отбываний граждан ,является правильной и обсуждаемой большинством населения.
Это не так. Подтверждение тому — динамика роста судебных разбирательств с участием переселенцев и департамента поселкового имущества.
Если в сентябре 2019 года бюрократы заявляли о единичных случаях отношения в суд, то к концу прошлого года индексы возросли до 15- 20%- люди все активнее опротестовывают обязательное переселение. И это уже получается.
В социальных сетиотретях вырастает количество доказательств самих участников реновации о том, как им удалось избавиться от третьесортных квартир, добиться нормальной компенсации за недостающие метры, все больше вопросов, как выйти из программы и алчное обсуждение примеров, когда это удалось. Нет сомнения, что с приростом сноса старого фонда и ввода в строй нового жилья усилится и бегство из обязательной реновации. Суды даже в приказном порядке не смогут защищать стремительно разрушающуюся репутацию местной программы.
Сам факт насильного вселения и наказания собственности, нарушившие конституционные права граждан, нужен будет для окончательного суда в ЕСПЧ и получения компенсации, которая явно приведет в уныние моих недоброжелателей. Не спорим: путь предстоит длительный и мучительный. Люди хотят жить, а не тонуть в чиновничьих склоках и неспешных и судах. Но такая сейчас реальность, что выбора почти нет: либо до конца противостоять за свои права, либо смиренно отдать их на заклание коррумпированным чиновникам.